Кто такой Лукашов

– Лукашов Сергей Александрович, мне 46 лет, я уже почти 2,5 года служу в 46-й аэромобильной бригаде. Начинал службу простым солдатом в 2022 году, был призван добровольцем и затем стал сержантом, главным сержантом взвода, затем командиром взвода, затем командиром роты ударных беспилотных авиационных комплексов. До службы в Вооруженных силах Украины я 27 лет проработал в милиции, затем Национальной полиции Украины, дослужился до полковника полиции, руководил такими серьезными подразделениями и полицией Криворожского района на Днепропетровщине, полицией Каменского района тоже на Днепропетровщине, и в 14-м году я был начальником полиции города Сватово.

О начале полномасштабного вторжения россии

24.02.22 я работал начальником Каменского районного управления полиции в Днепропетровской области. Я знал, что когда начнется вторжение, во-первых, все те как мажорные наши великие руководители, они все убегут . Я видел эту некомпетентность и неготовность к какому-то активному противостоянию врагу и я знал, что это, в принципе, так все и будет: в 2014-м году так произошло, так же произошло и в 2022-м. Больше мне информации поступало от коллег-луганчан: там был полный хаос, главный полицейский Луганщины господин Григоров, он в первый же день сел в машину, бросил на произвол судьбы личный состав и уехал на Днепропетровщину. Несколько дней он находился там. Они все думали, что Северодонецк сразу же упадет и россияне зайдут в первые дни российского вторжения в город Северодонецк, тогда это был областной центр. Но Северодонецк держался еще полгода, как минимум, кажется. Все руководство Луганской полиции просто тупо сели в автомобили и уехали. Мне позвонили по телефону обычные полицейские и рассказывали об этой ситуации. Не было понятно, что делать сотрудникам полиции, которые остались на оккупированной территории. Оккупация же была, так танковые колонны проехали, заняли, например, на 100 км проехали, но они всю территорию еще не оккупировали, была возможность выехать, была возможность эвакуировать машины, оружие, документацию – это все можно было делать, потому что у нас на все это буквально пару недель еще было. Также осталось много оружия, я знаю даже в том же Сватово был у нас областной склад оружия, там осталось оружия столько, что можно было сразу батальон вооружить и спокойно – оружие именно разного вида, потому что я был там руководителем полиции – там был склад оружия резервный областной, я делал те оружейные комнаты и я знаю, сколько там чего было. За это же так же все молчат, никто за это не говорит, все бросили там и никто ничего не вывез. Вакуум, хаос, "непонятки" эти все и поэтому все делали, кто что мог и кто, что и как хотел: не было жесткой команды вертикали, так как оно должно быть. Этого ничего не было. Потом, соответственно, вернулись все эти руководители областных управлений на эти же должности, им потом подавали... Были полковники – они стали генералами, всем известно о том, что начальник Николаевской полиции Шайхет сбежал, об этом все журналисты пишут, его не было в Николаеве, он был полковником, а стал генералом, начальник Луганской полиции стал генералом так же, все они трудоустроены, все что-то делают, работают и поэтому они только пошли на повышение, хотя вы у любого полицейского спросите в Николаеве – спросите, где был Шайхет? Спросите на Луганщине любого... Так же в и в других областях.

Почему Лукашов пошел на войну?

– А вы пошли из-за чего? Из-за злости? Из-за того, что такая несправедливость или потому, что у вас там сын?

– Я бы сошел с ума, если бы просто так сидеть, честно говорю. Вот реально – сын служит, брат служит и брат жены служит, а я бы сидел дома? Я честно говорю, я бы сошел с ума, я тихонько пошел солдатом, никто не знал, и когда меня привели в 46-ю бригаду, я поехал в Эстонию на БЗВП, случайно попал, нас так выстроили – ты, ты и ты едете в Эстонию проходить базовую военную подготовку на натовской базе, очень такое обучение профессиональное прошел как штурмовика, готовился быть штурмовиком и потом меня назначили в 46-ю бригаду, и не знаю, почему меня поставили в расчет БпЛА "Фурии", хотя был я пулеметчиком. Определили мне, давай, пробуй, и так я стал БПЛАшником. Летаю на крыльях, на "фуриях", на "мавиках", на fpv летаю в экипажах, а потом стал главным сержантом взвода, командиром взвода, направили меня на курсы командования. Был полковником – стал младшим лейтенантом, сейчас лейтенант, командир роты ударных беспилотных авиационных комплексов 46 ОМБР. Занимаюсь развитием беспилотных авиационных технологий.

• Читайте также: "Понимаем, что нас намного меньше, чем противника" – о СЕКРЕТАХ работы рассказала снайпер бригады "Рубеж" НГУ в "Кто с Мирошниченко?"

О роте БпЛА и Курахово

– Рота ударных беспилотных авиационных комплексов была создана два года назад, тоже с нуля. Никто почти… ну, там некоторые, кто-то умел летать, кто-то, какие-то общие были понятия, как это все работает. И начали набирать штат. Я тоже попал в эту роту обычным солдатом, который умел что-то делать, прошел какие-то курсы и… Читаем, ездим на занятия, на встрече там все наши. И действительно нам удалось овладеть этой профессией БпЛА-оператора, и мы получили такой неоценимый опыт. Мы почти год были на Кураховском направлении, в городе Курахово.

– Расскажите, сложно там?

– Мы держали Курахово почти год. С 1 декабря 2023 мы зашли на Кураховское направление, и год мы там держались. Мы держались до тех пор, пока у нас не рухнули фланги слева и справа, и мы оказались почти в полуокружении. После этого были вынуждены выйти из Курахово, потому что уже просто невозможно было там воевать.

За прошлый год даже главнокомандующий генерал Сырский на своей Facebook-странице написал о том, что наиболее эффективно за 2024 год проработали подразделения БпЛА 46-й аэромобильной бригады. Я как командир считаю, что здесь львиная доля моего вклада в эти достижения нашей бригады. Удалось создать коллектив, масштабировавший все это. Мы уничтожили большое количество бронетехники – около 110 танков в год, бронемашин – более 300 штук. Там просто кладбище техники. Мы делали все возможное для того, чтобы удержать Курахово.

В чем враг имеет преимущество над нами

– В чем сейчас преимущество врага? Как вы оцениваете в целом по войне, вы же наблюдаете, как происходит в целом по направлениям? В чем их козырь, в чем их потенциал вы видите?

– Враг сначала преобладал нас в артиллерии, в бронетехнике. Было время, когда по 50 единиц техники ежедневно штурмовали нас по разным направлениям, пытались прорваться в Курахово. И большую часть мы *** и она откатывалась назад, потом снова, на следующий день... Штурмы были почти каждый день – 3-2-4 единицы, но бронетехника не заканчивалась. Но сейчас я вижу, что такой мощности вражеской бронетехники уже нет. Есть попытки штурмовать 7-8 единиц в разных направлениях, но большинство *** и они снова возвращаются к старой проверенной тактике – это штурмовые действия малыми пехотными группами. Пехоту мы тоже пытаемся ***, но эти штурмовые группы дают свой результат, потому что они прощупывают оборону со всех сторон, здесь не получилось, они их направили на 500 метров с другой стороны, они пытаются, где-то проникают, где-то закрепляются и пытаются развивать успех. Однако развить успех им не всегда удается, потому что у нас хорошо работает артиллерия, я не видел явного преимущества у врага по отношению к снарядам, мне кажется, у нас даже паритет по артиллерийским боеприпасам, если даже у них больше – это незначительное количество. Потом соответственно дронщики наши очень хорошо трудятся. Дронов мало не бывает, хотя я вам скажу, что нам и государство дает, и волонтеры, но их еще нужно и нужно. Дроны разного направления, разной дальности, потому что мы должны работать как по переднему краю, так и должны выбивать вглубь на логистические пути...

О необходимости в дронах

– Вы сборы проводите, да?

– Да.

– Мы оставим ссылку под этим интервью на вашу бригаду. Вы на что собираете?

– Основной сбор – это у нас "мавики", основной сбор – это fpv-дроны, дроны сейчас на оптоволокне – очень такая рабочая тема, которая работает, ну и соответственно противодействие дронов – это РЭБ, это то, что больше всего сейчас нужно нашей бригаде и другим бригадам, это тоже самое.

– Люди помогают вам в этом? Не знаете, как сбор продвигается?

– Сбор продвигается не очень хорошо, это общая проблема в государстве, поэтому государство должно 100% забрать эти функции себе. Мы должны получать все быстро, потому что то, что было актуально месяц назад, уже сегодня может быть неактуально. От государства должна быть гибкая мгновенная реакция, если это не работает, значит, должно идти то, что работает, такая связь, по-другому эту войну не выиграть, потому что война технологии, меняется все очень быстро.

В чем наше преимущество

– В чем мы классные сейчас? Потому что мы все о негативе и негативе, хочется чего-то положительного?

– В чем классные? Во-первых, у нас это профессиональный личный состав, да есть сейчас большая проблема в пехоте, что не комплект, некому быть на позициях, большое количество СОЧ, люди... там такие цифры, тысячи людей сейчас в СОЧ, это конечно негатив, но есть очень много мотивированных людей. На них посмотришь в гражданской жизни, я бы никогда на него не сказал, что он станет крутым БПЛАшником, крутым инженером, крутым сапером, который может смастерить такую бомбу, что она взорвется и там полздания сложится... И вот люди-энтузиасты, с инициативой и это развивают. И такими людбми ты дорожишь, стараешься их держать в коллективе, чтобы они от тебя не переводились через "Армию+". По-моему, это очень хорошая тенденция, что можно куда-то перевестись, можно посмотреть и сказать, от какого командира бегут, а к какому командиру, наоборот, бегут. И посмотреть, сравнить с результатами работы этого командира, сколько он врагов уничтожил или они бегут к нему, потому что он создал какие-то курортно-санаторные условия, что можно пропетлять, получить деньги и ничего не делать. Но когда видят, что к командиру и люди тянутся, и его подразделение кучу техники, кучу личного состава врага  и понимают, так может надо этого командира поставить командиром бригады или командиром корпуса, это же не просто так все... Поэтому это нормальная тема, ты уже пытаешься держать людей в коллективе, какие-то им бонусы предлагаешь. Он говорит "отпуск" – да-да, сходи в отпуск, отдохни конечно, они имеют право на отпуск, он же не просит что-то такое, это тоже стимул. Сейчас все руководители областного уровня, районного уровня, они все должны пройти через службу в Вооруженных силах Украины. Ты должен понимать, что там происходит, а не просто писать у себя на странице "Верим в ВСУ. Вместе к победе!". Это вообще как ... низко и все с этого смеются, потому что люди живут своей жизнью, проживают свои лучшие моменты своей жизни, пока там такой ад.

О коррупции

– Пока там творится ад, как вы говорите, а что происходит в гражданской жизни? Я имею в виду схемы, да, какие-то были там, вот я уже к вам как к человеку, работавшему в полиции и имеющему опыт. Какие-то схемы остались, да? Какая-то торговля, я имею в виду в гражданской жизни, что сейчас? Не все живут войной, скажем так.

– Не все живут. А я вам скажу, что для всех этих коррупционных схем стало даже, как мне кажется, коррупционерам стало даже легче.

– С начала войны полномасштабной?

– Да, смотрите, никаких изменений у нас в правоохранительных органах не происходит, они сидят на откатах из бюджета. Это сразу видно – журналисты раскапывают, какие есть схемы хищения бюджетных средств, там повсюду фигурирует прокурор, руководитель полиции. Затем контрафакт. Мы не можем навести порядок с контрафактными сигаретами – у нас табаком завалены все точки. Куда смотрит полиция? Полиция смотрит в другую сторону и все работает. Наркотики – это тоже самое.

– В больших объемах сейчас, чем до начала полномасштабного вторжения?

– Я скажу, что не меньше, это точно. Мошеннические колл-центры – думаю, все вы слышали, что это такое?

– Да.

– Днепр – столица мошеннических колл-центров. Они работают, их там сотни. Но ни одного мошеннического колл-центра просто так не существует – там тоже идут откаты: прокурор – полиция – Служба безопасности Украины, в зависимости... Точно утверждать не буду, но я общаюсь с сотрудниками полиции, и они рассказывают, кто сколько и за что платит. И все это происходит, и все делают вид, что этого нет, хотя рядовые граждане все это видят. Мои коллеги бывшие сегодня живут, у них тема это "крипта", машины, недвижимость. А у меня тема – пикап, какая-то коряга, "мавик" где-то найти, какую-то антенну где-то приобрести. Жизнь – просто пропасть между воюющими и теми, кто нет, и эта пропасть становится все больше. И когда на эти должности придут воюющие люди, когда они видели, что там, приоритеты в жизни очень меняются. Ты понимаешь, что деньги – это не самое главное, ты понимаешь, что те, кто в тылу, разумеется, здоровье, какие-то материальные блага – это первоочередное, а если ты там, то жизненные ценности меняются кардинально. Пропасть. Те не понимают, что там происходит. Они просто не понимают.

• Читайте также: "КРИЧАЛ от боли так, что враг мог меня услышать": боец 3-го батальона "Свобода" в "Кто с Мирошниченко?"

– Вы с коллегами военными обсуждаете все эти темы?

– Конечно, все обсуждаем.

– Вы там главный, наверное? Садитесь, говорите: "Ребята, смотрите, новости сегодня такие – уволили начальника, дали генерала кому-то..."... Как это происходит?

– Да нет, некогда это делать, честно, вы понимаете, там настолько график жесткий, что даже поговорить не с кем на эти темы, потому что люди или на позициях, выполняют боевые задачи, или приезжают с позиций и спят, хоть кофе попить, поехать в город ближайший, хоть отдохнуть, немного сменить картинку, там просто не до этого. Но когда что-то такое происходит, то все просто возмущаются такой ситуацией. Говорят: ну хоть не езди в тыл, потому что рассказывают – у меня друг такой-то за время войны стал богаче, что-то купил, оформил себе инвалидность и с учета его сняли. И задумываются – чего я сюда с первых дней пошел? Вот такие разговоры.

О переговорах

– Следить за тем, если есть время, возможно, читаете новости о том, как продвигается история с переговорами? Что где-нибудь будут садиться-договариваться, на каких условиях это будет? У вас, как у военного спрошу, что для вас "да" в переговорном процессе, а что для вас категорически "нет"?

– Да, я отслеживаю эти все переговоры, куча экспертов, которые честно говоря, очень сомнительны, все дают свои выводы, что будет так или иначе.

– Как-то будет, мы понимаем, что как-то будет...

– Повлиять мы не можем на это все, я как военный могу повлиять только тем, что каждый день делаю свою тяжелую работу – уничтожаю врага, сдерживаю его. Чем эффективнее я это буду делать, тем увереннее будет у нас позиция на переговорах. Если все думают, что можно опустить руки и не воевать, что все договорятся, завтра враг будет в Днепре.

– Много таких среди ваших? Возможно, в гражданской жизни знакомых, которые говорят: "Скорее бы оно все закончилось".

– Так все так и говорят.

– Уже пусть на каких-то условиях, лишь бы только не было войны.

– Таких людей уже большая часть, которые говорят: "Ох, мы так устали, так устали в кафе сидеть в Днепре". Когда оно все кончится? Я понимаю, что пропасть между военными и тылом становится еще больше. Вот в государственном аппарате, если ты живешь за счет бюджета, получаешь деньги из бюджета – ты должен пройти через Вооруженные силы Украины и стать на эту должность, тогда будет какая-то связь между аппаратом чиновников и военными, а так – пропасть.

Это все выглядит очень смешно, когда эти постики в Facebook "Верим в ВСУ! Вместе к победе!", при этом ты формируешь бюджет, получаешь с них откаты и дальше сидишь и ждешь "Верим в ВСУ!", не может дальше такое продолжаться, поэтому пропасть идет. Люди не понимают, что там происходит, что происходит на войне. И пока сам это не почувствуешь, или когда твой ребенок будет или будет отец там, ты тогда поймешь – что там происходит и жизненные приоритеты изменятся и тогда будешь не таким уставшим от войны в кафе Днепра или Киева. Ты будешь понимать, может деньги не воровать, а отцу "мавик" привезти на позицию или еще сотню дронов. Когда я был начальником полиции, а у меня ребенок был в Территориальной обороне, Великая Новоселка, как раз их туда отправили, а ему 19 лет... Поверьте, я туда караваны с лесом, был начальником полиции, договорился, строили им укрепрайоны, все, воз-воз – оно очень понятно становится, что ему нужно. Я через это все прошёл.

– Я благодарю вас, спасибо сыну, спасибо за откровенность. Думаю, что люди отреагируют.

– Спасибо за интервью.

• Поддержите журналистов "5 канала" на передовой.
• Поддержите "5 канал" на Патреоне.