В начале марта 1847 года в российской империи произошел переполох. Из Киева в Петербург прискакал генерал-губернатор Бибиков со страшными новостями – в Украине действует тайная антиправительственная организация. Об этом он доложил в Третьем отделении императорской канцелярии – так называли тайную полицию, прообраз будущих КГБ и ФСБ.

Киевский генерал-губернатор Дмитрий Бибиков заслуживает краткого описания. Читать едва умел и не любил. Ненавидел Запад, любил скрепы и дисциплину, а еще был страшным ловеласом. Боялся революции и поэтому решил сделать Крещатик очень широким – чтобы здесь не смогли построить баррикады. Как оказалось впоследствии – бесполезно.

Несмотря на комичность Бибикова, его доклад в Третьем отделении был воспринят очень серьезно и сразу начали дело "Славянского общества". Опасались, что к тайному обществу могут быть причастны военные, и даже усилили охрану царского дворца.

Весь переполох начался из-за доноса киевского студента Петрова, который показал, что стал свидетелем ужасных антиправительственных разговоров определенного количества людей. Поэтому уже на следующий день Третье отделение ФСБ отправилось задерживать одного из них – юриста Николая Гулака, проживавшего в Петербурге. Во время задержания произошел инцидент – Гулак попросился в туалет, после чего отхожее место обследовали пристав с жандармами. Руки у них в результате были полкоть в дерьме, но у следствия появилось буквально говняное доказательство: документ "Закон божий или книги бытия украинского народа" – своего рода описание мировой и украинской истории. Вот примечательная цитата оттуда:

"И царь московский взял верх над всеми москалями, а тот царь взял верх, кланяясь татарам, и ноги целовал хану татарскому, бусурману, чтобы помог ему держать в неволе народ московский, христианский. И одурел народ московский и попал в идолопоклонство, потому что царя своего нарек богом, и все, что царь скажет, то считал за доброе". Этому идолопоклонству в "Законе божием" противопоставляются украинские казаки, которые были равными, а старшину себе выбирали сами.

Впрочем, со временем все пошло не так, потому что украинцы попали в неволю к дьявольскому московскому царю, а потом:

"Немая царица Екатерина, пыль всемирная, безбожница, убийца мужа своего, в последний раз доконала казачество и волю".

Лежит Украина в могиле, но не умерла, – заканчивают авторы документа, – независимая республика здесь восстановится и к ней присоединятся другие славянские страны как уровни в славянской федерации.

Гулака доставили в Третье отделение и начали допрашивать.

Николай Гулак – не путать с Гулаком-Артемовским – был украинским дворянином из бывшей казацкой старшины, выпускником Дерптского университета, немецкий знал настолько хорошо, что говорят даже с собачкой своей разговаривал на этом языке.

Попав в лапы тогдашнего ФСБ, Гулак повел себя невероятно мужественно – заявил, что это не его тайна, поэтому ничего не скажет. Шеф III отделения Алексей Орлов и управляющий Леонтий Дубельт угрожали ему смертной казнью, увещевали прощением, шантажировали родителями, которых Николай очень любил. Все бесполезно. Тогда в камеру пришел священник Алексей Малов – вроде бы исповедовать арестанта.

О своих визитах в Гулак Малов, который тоже был на крючке у Третьего отделения, в письменном виде отчитывался – но даже ему арестант не рассказал ничего.

Между тем аресты по делу славянского общества прошли по всей империи. В Варшаве задержан писатель Пантелеймон Кулиш и его шурин Василий Белозерский. В Новоархангельске – улана Ашанина. В Киеве – студента Георгия Андрузского и профессора университета Николая Костомарова.

Костомаров любил романтически преувеличивать. Именно он впоследствии создал миф, будто его забрали под стражу прямо из-под венца. На самом деле арест произошел за неделю до планируемой свадьбы с Ангелиной Крагельской. У Костомарова, как и у Гулака при обыске нашли кольцо с выбитыми буквами К и М – инициалами святых Кирилла и Мефодия. Как говорилось это и был знак принадлежности к тайному обществу.

По еще одному доносу у всех членов общества должна быть татуировка посредством изображения гетманской булавы – поэтому всех арестованных раздели и тщательно проверили. Бесполезно!

Последним арестовывают поэта Тараса Шевченко, прибывшего в Киев на свадьбу Костомарова. Ему только что исполнилось 33. Арест не произвел на него удручающего впечатления. Всю дорогу в Петербург Шевченко пел и шутил с сопровождавшими его жандармами.

"По виду не угадаешь, кто из вас арестован", — сказал смотритель какой-то почтовой станции, увидев троицу.

В тот же день, когда арестовали Шевченко, на Александровской, ныне Владимирском спуске в Киеве кто-то вывесил прокламацию такого содержания: "К верным сыновьям Украины! Наступает великое время, время, когда вам удастся смыть стыд, причиненный костям родителей наших, нашей Украине родной. У кого из вас не поднимется рука на большое дело?! Довека верны сыны Украины, враги кацапов.

В казематах Третьего отделения все братчики вели себя по-разному. Тарас Шевченко излучал покой. Просил вина. На допросах делал вид, что ничего не слышал и не знает. На страницах Библии – единственной книги, которую позволили взять с собой – написал романтическую элегию "Садок вишневый коло хаты".

Историк Николай Костомаров испугался и сломался. Некоторое время он даже притворялся сумасшедшим. Постоянно менял свои показания, чем ухудшал положение свое и других. Испугался и Пантелеймон Кулиш, переводя обвинения на своего шурина Белозерского.

Но хуже всего поступил студент Андрузский, сдав всех и каждого даже сверх ожиданий следователей.

Главные ФСБшники Орлов и Дубельт держали царя Николая в курсе дела. Поняв, что реальной опасности военного мятежа нет, тот охладел к расследованию. Больше его интересовали стихи Шевченко. Чтобы царь мог их понимать, сотрудники Третьего отделения переводили их на русский язык, а еще писали краткие пересказы. Больше Николая, говорят, возмутило описание царицы Шевченко:

Как опенок засушенный,
Тонкая, длинноногая,
Да еще, к несчастью, бедняга,
Качает головой.

Неудивительно, что самое сильное в результате от царя досталось именно Шевченко и Гулаку. Тараса отправили в солдаты с запретом писать и рисовать. А неуступчивый Гулак три года провел в тюрьме. Что было дальше?

Николай I затеял очередную войну с Западом – и проиграл. Десант британцев и французов наголову разбил российскую армию в Крыму. Чтобы поднять боевых дух воинов, зимой император полуобнаженным проскакал перед гвардейцами в Петербурге. Подхватил простуду и скончался. Ходили слухи о самоубийстве.

Граф Орлов и здесь разгебал после своего государя – возглавил делегацию на Парижской мирной конференции и выторговал для россии относительно неплохие условия.

Дубельт вскоре арестовал Ивана Тургенева, Федора Достоевского и многих людей. Преемник Николая Александр II предлагал ему повышение – место Орлова. Леонтий Васильевич опустил голову и пробормотал, что для такой должности нужен человек с титулом. Монарх или не понял намека или не захотел его услышать. Дубельта перевели в Государственный совет. Бесславный конец бесславной карьеры.

Доносчик студент Петров нашел применение своим навыкам – устроился на работу в ІІІ отделении. Но с Дубельтом не сработался. Через два года его арестовали – якобы за кражу документов – и отправили в ссылку.

Костомаров некоторое время прожил в Саратове, а затем переехал в Петербург. Там написал статью "Две русские народности", исторически обосновав существование украинской нации. На старости лет таки соединился со своей любимой Алиной Крагельской и именно она записала с его слов воспоминания – в частности о Шевченко.

Андрузский вторично попал под обыск тайной полиции. Жандармы нашли у него тетради с проектом Конституции, где предлагалось создать федерацию славянских народов – Соединенные Штаты без россии. Как прожил последние годы, когда и где умер — неизвестно.

Николай Гулак после отбытия заключения и ссылки избегал людей. Вместо гуманитарных наук заинтересовался математикой – так, что придумал "четвертое измерение". Преподавал в Одессе, Кутаиси и Тифлисе. Женился на актрисе, последние годы жил с ее дочерью, которую воспитывал, как собственную. Однажды случайно встретился с Костомаровым на научной конференции в Тбилиси.

"Когда Костомаров приступил к Гулаку и поцеловал его, он замешался. Не знал, что сказать. Муркнул что-то ему в ответ и сейчас же вернулся назад к тому, с кем говорил первое", – описывает тот момент случайный свидетель.

Кирилло-Мефодиевское братство не только возродило вопросы украинской независимости, но и своими республиканскими идеями в очередной раз доказало: Украина – не россия. Саму же россию горстка украинских интеллектуалов напугала до полусмерти.

Читайте также: Венгрия и игры диктаторов: почему премьеру Орбану посоветовали взглянуть на обувь

Главные новости дня без спама и рекламы! Друзья, подписывайтесь на "5 канал" в Telegram. Минута – и вы в курсе событий.