"Купол" принимал участие в боевых действиях в Славянске, Песках, обороне Донецкого аэропорта, а также в боях за Новгородское и Верхнеторецкое, неоднократно проводя колонны через тыл противника. После его резонансных заявлений в марте 2023 года в интервью The Washington Post о низком уровне подготовки и потерях батальона его перевели на более низкий пост, а затем уволили.
Жалеет ли "Купол" из-за того, что не участвует в войне?
– Вы сейчас не жалеете, что не сражаетесь, что не управляете операциями, личным составом? То есть умение есть, понимание войны, военного дела, но сейчас, я так понимаю, у вас нет к этому доступа?
– Откровенно говоря, где-то там и жалею. Но на самом деле, не я себя сам снял с должности и отправил в резерв. Мне не дали воевать дальше, вот и все. Даже если бы состояние здоровья было любое, я был готов двигаться, понимаете? Удачно делать боевые задачки с наименьшими потерями нашего личного состава и с наибольшими потерями противника. Но в нынешней ситуации, с нынешним командованием, это просто невозможно осуществить.
– Уже столько времени прошло с тех пор. Вы сейчас можете назвать главную причину, почему вас уволили? Почему вы сейчас не сражаетесь? Возможно, со временем у вас изменились мнения по поводу этой ситуации?
– Смотрите, времени прошло немного: октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль – пять месяцев. Но ведь ничего не поменялось. Мы не вышли на новый качественный уровень управления, планирования. Мы не создали группировку войск, которая готова нанести противнику сокрушительное поражение. У нас нет группировки в 50–100 тысяч человек, которая качественно укомплектована, подготовлена, слажена, прошла боевое слаживание и готова куда-то наступать. Основная проблема номер один – это отсутствие людей. Я буду говорить просто, стараться меньше употреблять военные термины, а так, для широкой общественности. Где-то жалею, где-то не жалею. Возможно, что-то поменяется в Украине, в нашем государстве. Возможно, еще понадоблюсь каким-нибудь новым властям.
– То есть все, что вы сейчас говорите, даже критикуете, даете советы – это все с прицелом на то, что вас, возможно, услышат и будут определенные изменения?
– Абсолютно без всякого прицела. Чем больше озвучиваешь, тем больше шансов, что что-то изменится к лучшему. Возможно, кто-то мой нарратив переозвучит, и такой общественностью мы изменим к лучшему планирование, управление, кадровую политику, ведение боевых действий, обеспечение, логистику. Возможно, дай Бог.
– По вашему мнению, правильно вообще, когда военные… Ну, у меня ведь было очень много героев в форме, сидели на должностях, не уволенные. Вижу, что есть темы, которые они избегают, чтобы не навредить. Они говорят, что это не ко времени. Многие говорят: "Есть темы, о которых поговорим со временем, потом когда-то". Конечно, когда выходят за эту дверь, то намного больше рассказывают. Это правильно, когда человек, военный, не позволяет себе слишком много критиковать, говорить лишнего? Это вредит вообще боевым действиям?
– Откровенно – это вредит больше тому человеку, а не боевым действиям. Любое несанкционированное интервью, на которое пресс-служба или командующий не дали разрешения, вредит в первую очередь тому человеку, который дает это интервью. Боевые действия настолько быстротечны… Есть такое понятие, как устаревание информации. Откровенно, там никаких тайн нет. Враг знает все. Почему? Потому что те шпионы, которые были еще при Януковиче… Помните те времена, когда было два министра обороны – Саламатин и еще один, не помню… Тогда СБУ, ГУР, СВР, Генеральный штаб – все они наполнялись российской агентурой. Эту агентуру все еще не разоблачили.
У меня были случаи, когда приходит боевое распоряжение, а мне его уже показывают контрразведчики на перехватившем его телефоне. А у меня этого распоряжения еще нет. Вы понимаете, каков уровень шпионов в Генеральном штабе? Только формируется боевое распоряжение, оно уже летит туда, а к нам еще даже не поступило, не упало ко мне как к командиру бригады. Конечно, какие-то изменения были, отсрочка этой "брки", но враг это все знает. Условно, вы сами понимаете, что огромное количество людей сочувствующих либо поддерживающих российскую федерацию. Это общегосударственная проблема. Надо работать, начиная с детского сада.
О российской агентуре в ВР и Генеральном штабе
– А сейчас шпионов много, как думаете?
– Очень много. Смотрите, посмотрим на Верховную Раду. Бойко... Там же "опзж", там оно и осталось.
– То есть вы считаете, что эти пророссийские силы, оставшиеся в Украине...
– Все пророссийские силы, все сотрудничают с российской федерацией. Я считаю это 100%, даже не 99,9, а 100%. Может быть, каждый не сотрудничает, потому что каждый им не нужен. А тот, кто имеет к чему-то доступ, а это доступ к государственной тайне достаточно высокого уровня...
– Если говорить о войске, в армии много шпионов? Если отбросить сейчас политику и пророссийские силы...
– Чем ниже уровень подразделения, тем меньше шпионов. То есть шпионы больше по штабам сидят: условно говоря, Генеральный штаб, штаб Сухопутных войск, штабы Оперативных командований, штабы ОТГ... Смотрите, все старые полковники... Почему я всегда выступаю за кардинальную реформу Вооруженных сил Украины? Потому что у всех, кому за 50, 60, 70, преимущественно есть много знакомых в российской федерации. Они все – выходцы из советского союза. Каждый военный тогда, при союзе, был достаточно хорошо обеспечен жильем, высокой зарплатой. Они все там где-то ностальгируют. Они были молоды, все было классно: квартиры, высокие зарплаты, и все они с теплотой вспоминают те времена.
– А вы видите, как можно побороть такое явление, как шпионаж?
– Смотрите, это не только мы это прошли. Вся Восточная Европа после 1991 реформировала свои вооруженные силы. Как они поступили? Весь советский союз уволили, компенсировали тем, кто еще не заработал пенсию, определенной суммой на приобретение жилья. Затем все новое поколение учили в НАТОвских школах, и там уже все по НАТО: планирование, управление. Уровень шпионов гораздо меньше.
О неудачной кадровой политике
– Когда вы говорите, что нам нужно кардинально реформировать армию, что вы имеете в виду? Возможно, какой-нибудь первый пункт, что нужно сделать или что мы делаем, но не так эффективно, как могли бы?
– В первую очередь, это кадровая политика. Есть такое понятие, как карьера офицера и сопровождение карьеры офицера в персонале ВСУ. Раньше оно было, и сейчас на бумаге есть, но очень плохо работает в реальной жизни. Очень много молодых офицеров, ставших комбатами, командирами бригад – их нужно двигать дальше. Они прошли окопы, определенный трудный путь. Если провести правильную селекцию, сопровождение карьеры офицера и ставить их на командные должности всех уровней, то в перспективе, думаю, ВСУ как раз изменится.
– А что, сейчас так не происходит? Нет такого движения?
– Всегда есть понятие клановости. Старая генеральская клановость никуда не исчезла. Посмотрите: все, кому 60–70, это старые советские генеральские кланы. Они сейчас почти все у власти или на должностях.
– А что их держит на этих должностях?
– Власть. Дайте человеку власть – и вы поймете, кто этот человек. Они решают человеческие судьбы, зарабатывают какие-то денежные средства. Власть – это же как наркотик. Смотрите на нашего верховного главнокомандующего. Когда он баллотировался, говорил, что идет на один срок. Сейчас все изменилось на 180 градусов. Никто уже не говорит о каком-то сроке. Теперь как говорят? Как он сказал: "Кому не нравится – валите нах** из Украины". Понимаете, людей сильно меняет власть. И не каждый может в себе переосмыслить, преодолеть, поставить правильные цели и направить эту власть в правильное русло, а не на личное обогащение или какие-то другие цели.
– Военных тоже власть меняет, я правильно вас поняла?
– Да. Власть командира взвода, власть командира батальона и власть командира бригады – это разные власти. Кто-то не готов к этой власти. Таких очень много сейчас. Понимаете, очень много гражданских командиров бригад. Кто-то опытный, своими годами и работой где-то на гражданском направлении, и с этой властью правильно обращается. А кто-то – для личного обогащения. Я, в принципе, могу озвучить любую тему, даже тему коррупции в ВСУ никто не озвучивает. А как иметь коррумпированное общество и не иметь коррумпированных сил обороны? Вы понимаете, это невозможно. Я на своем уровне, обладая определенной властью, каждый раз боролся с коррупцией.
То есть, придя в новую часть...
Как "Купол" боролся с коррупцией в ВСУ
– В чем это проявлялось?
– В чем это проявлялось... Смотрите, например, командир батальона, купивший в прошлом году квартиру в Киеве за $100 тысяч. Это одно из проявлений. К тебе приходит распоряжение: формируется новая часть, с вас такие должности или такие-то офицеры. Проводишь свое маленькое служебное расследование. А это очень просто: приехал в батальон, пообщался с солдатами откровенно, и есть определенная категория – одни сражаются, другие прячутся, а премия идет всем. Вы ведь понимаете, да? То есть невоюющие, им также идет премия 100 тысяч. Это классическая схема, которая работает сейчас: часть – командиру, часть – себе. Командир, например батальона, получает 500 тыс., миллион гривен в месяц путем таких схем. У каких-то заместителей командира бригады тоже есть свои "темы-схемы". И ты проводишь свое внутреннее расследование, быстро, и избавляешься от этих людей. Потому что официальный путь – это очень долго, а на войне нет времени идти по длинному пути. Есть определенные контрразведчики, закрепленные за частью. Это не секрет, они сопровождают часть, у них тоже есть своя информация, они кого-то ведут. Но у них недостаточно доказательств. У нас проблема: недостаточно доказательств, кто-то будет свидетельствовать официально, но в большинстве никто не хочет этого делать. Это солдаты простые.
– А кто главный ответственный за коррупцию в Вооруженных силах Украины?
– Такой должности нет.
– Но на ком наибольшая ответственность? Любую коррупцию можно...
– В Вооруженных силах Украины и в Силах обороны ответственен командир – командир взвода, командир роты, командир батальона, командир бригады, командир оперативного командования, а сейчас будет еще корпус. По уставу, за все отвечает командир на своем уровне. Командир бригады отвечает за происходящее в бригаде: за все, за каждого солдата, за всю логистику, за коррупцию, за морально-психологическое состояние, за боевую подготовку, за ведение боевых действий, за укомплектованность... У нас осталась такая советская система. Открывайте устав – обязанности командира бригады и там три страницы: "За все отвечаешь". И все.
Это уровень власти командира бригады и его личное желание или нежелание. Есть деятельность и бездействие. Она бывает преступной, и так же бездействие бывает преступным. Так это работает.
Возможно ли провести реформу в стране, которая находится в состоянии войны?
– Когда говорите о реформе Вооруженных сил Украины, реформе армии в воюющей стране – это сложно сделать?
– Это очень сложно сделать. Ее нужно было делать... У меня было ощущение, что после 2014 года, в 2015-2016 году будет кардинальная реформа Вооруженных сил Украины. Но ее не получилось. Произошло наоборот – расширение Вооруженных сил. И все пенсионеры советского союза пришли в штабы высшего уровня. Стало еще больше бумаг, еще больше бюрократии. И так до сих пор происходит. Сейчас проблема номер один – это кадры. Очень много сформировано новых воинских частей, но кадровых, толковых кадров там нет.
– Причина какая? Почему?
– Их просто нет. Эти варианты, видел в TikTok, по-моему, депутат Анна Скороход... Там все эти печальные истории, что два миллиона военных пенсионеров где-то бегают. Это абсолютный ноль. Все военные пенсионеры, даже те, кому за 60, лично я их видел, были в подразделениях, в 2022 году в большинстве они пошли. Где-то остатки – раненые-немотивированные, но все относительно патриотически настроенные пошли. Даже не совсем законными путями попадали на службу, потому что после 60 лет не брали. Но в 2022-м закрывали глаза, какие-то контракты – не контракты, и эти деды тоже, мужчины, скажем так, достаточно солидно воевали.
– Да, тогда выходит замкнутый круг. Мы говорим о том, что в воюющей стране сложно реформировать армию. А как тогда ее начать реформировать?
– Если ничего не делать, то ничего не будет. Это банальная кадровая политика, несистематически не работающая. У нас как назначают командиров бригад? Сейчас в среднем в Сухопутных войсках – каждые три месяца новый командир бригады. Почему? Потому что ставятся задачи. Вот командир бригады, ему приходит боевое распоряжение. Командир ОТТУ, командир ОСГВ, командующий ОСГВ, командующий Сухопутными войсками, главком и НГШ – пять боевых распоряжений – "Наступать, восстановить утраченное положение". Кем наступать? Некем. Знаете, кем мы сейчас наступаем? Вот я общался с ребятами: штурмовая группа – два человека. А я сделал штурмовые группы аж две, а это у меня четыре человека: одна группа – два, и вторая – два человека. Вот такие штурмовые группы. Мы там что-то штурманули: когда-то удачно, когда-то неудачно. Это вообще ни о чем, понимаете? Мобилизация в государстве провалена полностью.
Иногда, читая комментарии в соцсетях, видишь: "А кто ответственен за мобилизацию? Народ". То есть народ считает, что он и ответственен за мобилизацию. Некоторые женщины такое пишут... В государстве, как и в армии, ответственен за все командир. Кто у нас командир? Верховный главнокомандующий Украиной. Он же – национальный лидер. У него должно хватить мозга организовать правильную кадровую политику. Он работает на уровне идей системно. Есть некоторые люди, которые отвечают за определенные направления работы. Если люди не справляются, их меняют. Логично? Да. Но его задача – в первую очередь увидеть, справляется человек или нет, и дать ему шанс. Как говорится: "Дайте мне сто дней – я вам покажу результат".
А командира бригады ставят в должность и снимают через два месяца. Он еще не изучил личный состав, как пишет устав.
О назначении командиров сроком на три месяца
– А сколько у него времени пробыть в должности, чтобы адаптироваться и понять, как действовать?
– Как работает? Первый год он изучает все, второй эффективно работает, третий тоже эффективно работает, но смотрим на него: либо его на повышение, либо на другое направление, потому что он не справился, в зависимости, куда и где нужно сделать. Но ведь не два месяца! Вы понимаете, что нет у нас такой возможности... Как можно быть военачальником, когда у тебя нет ресурсов: ни личного состава, ни боеприпасов, ни техники, ни морально-психологического обеспечения личного состава? То есть нет ничего.
Где наши патронные заводы
– А где их брать?
– Создать. Все это обеспечивает государство. Смотрите, сколько лет идет война? Полномасштабная война длится четвертый год. Где наши патронные фабрики? Какие-то линии сейчас только появляются в войсках, первые партии наших патронов. А их уже должны выпускать миллионами! Все должны быть наши. Вот я общался недавно с минометчиками. Они говорят: у тех мин, которые сейчас приходят от Министерства обороны, 50% брака. И их недостаточно. Их дают на батальон плюс-минус 20 штук. Это мое личное мнение: кому-то 20, кому-то 10, кому-то 30. В среднем пусть будет 20. Из них 10 – непригодные, некачественные. То есть, во-первых, их дают мало, а во-вторых, половина непригодна. Мы судим военных за какие-то неудачные операции – Галушкина и компанию, а людей, которые работают в МОУ и занимаются контрактами и производством – нет. Нет уголовного производства, нет расследования. Может, оно и есть, но сколько прошло времени? Где результат? Ноль. И так у нас кругом. Внутренняя политика – провалена. Преследование военных, преследование оппозиции... Единения народа, которое было в 2022 году, нет. Политическая линия "Слуги народа": "Вот мы объединились". У нас такое впечатление, что иногда оппозиция больше враг, чем путин. Мы вообще куда двигаемся? Где конструктивное сотрудничество?
Какая может быть речь о выборах?
– Мы постоянно живем в состоянии перманентных выборов. Все в ожидании этих выборов, и включается эта история: власти – оппозиция.
– Но проблема в чем? В выборах! В политике! Какая может быть политика, какие могут быть выборы? Цель номер один – наше выживание как нации, украинской нации. Такое впечатление, что наши политики этого не понимают. Они не учили историю, не читали книги. Было время, когда Украина как нация очень много времени не существовала как нация вообще. Она условно существовала, но на политической карте мира ее не было. И сколько поколений украинцев за это сражались? Сколько человек погибло? Если считать: Первая мировая, Вторая мировая, один Голодомор, второй Голодомор, советский союз – около 80 миллионов человек погибли. О чем мы говорим? Понимание этого есть у верховного главнокомандующего? Совершенно нет. Его интересуют предстоящие выборы. Его интересуют рейтинги. В войсках это понимают.
Политика и война взаимосвязаны
– Создается впечатление, что, по вашему мнению, политика и военные дела переплетены между собой?
– Это все взаимосвязано: экономика, война, политика. Это и есть политика. Понимаете? Зайдите к банкомату, снимите деньги... все купюры новые и все высокого номинала. О чем это говорит? О высокой инфляции. А солдат как получал 20 тыс. пять лет назад – плюс-минус, так и получает. Не все сидят в окопах и получают премию 100 тысяч. Что такое зарплата для военного? 20 тыс., ну там 21, условно говоря, плюс-минус 20, это сколько там? Условно $500. Кто? Как пошел наш злейший враг путин? Для того чтобы не было социальных потрясений, он сделал краткосрочные контракты. Мы сейчас это тоже пробуем – там шесть бригад, возможно, будет больше. У него получилось.
– Так у них деньги есть в стране.
– У нас тоже деньги есть, поверьте. Выйдите в Киеве на Крещатик – нет денег? Посмотрите, какие цены. Экономика не работает? Работает. Деньги заходят со всего мира – из Европы, Америки.
- Читайте также: "Вдвоем держали посадку. Делали вид, что нас много" – "Пастор" откровенно о страхе, пленных, вере на войне в "Кто с Мирошниченко?"
О временных контрактах
– Вы уверены, что молодые люди, которые сейчас не воюют, если им увеличат зарплату или скажут, что если ты пойдешь воевать, будет определенная сумма, они захотят только за деньги идти? Они же когда зайдут в армию, не знают, когда оттуда выйдут.
– Мы берем краткосрочный контракт на год, как сейчас происходит. Там куча льгот: социальные гарантии, квартира, выезд за границу. По этой же схеме уже люди пошли. Вы приходите и вам дают за подписание первого краткосрочного контракта $20 тыс. Паренек из села, которому 18 лет, таких денег никогда в жизни не видел и, возможно, не увидит. А тут сразу – все, я миллионер! В гривнах, конечно. Тачки, жвачки, айфоны – и понеслось. Я это видел, когда давали первые 100 тыс. Все перешли с самогонки на элитный виски, с Xiaomi – на iPhone 14. И им этого достаточно. Многие до сих пор воюют, стали профессионалами, спокойно продолжают защищать Родину. Деньги – это тоже немаловажный фактор. Но это должна быть комбинация национально-патриотического воспитания и финансового обеспечения. Тогда этот симбиоз даст определенный результат. Я не говорю, что все пойдут в армию, нет, конечно, но мы сможем решить проблему номер один – это личный состав.
У нас нет должного планирования боевых действий
– А вы не думали о том, что у нас так много проблем, потому что Украина не собиралась воевать вдолгую, а российская федерация собиралась и готовилась к этому? Поэтому они придумывали все эти контракты, мотивационные схемы, ставили оборонку во главу угла. А мы думали, это я так себе, что все скоро закончится.
– Да, я помню 2022 год – господин Арестович кричал: "Две недели – и все закончим". Честно говоря, я прекрасно понимал тогда, будучи командиром батальона, что эта песня надолго. россия включит мобилизацию, перестроит экономику, и это будет соревнование, кто кого экономически перевесит. Нам помогает весь мир: Европа, Америка – все нам помогают. Проблема – в понимании этого всего. Я 100% уверен, что наше военно-политическое и политическое руководство на самом деле этого не понимает. Там нет правильных советников и правильных решений. И это чувствуется во всем: цель какова – рейтинги или правильное ведение боевых действий? Планирование, экономическое управление? Проблема номер один – это отсутствие личного состава, а номер два – отсутствие нормального управления и планирования. Все командиры бригад об этом говорят, но не озвучивают публично. Они вообще интервью не дают, потому что после какого-либо несанкционированного интервью командир бригады часто перестает быть командиром бригады.
Какова цель путина
– Вы сказали: "Эта песня надолго". И сейчас вы тоже так считаете, что эта песня, имея в виду война – это надолго?
– Посмотрим правде в глаза. путин своих целей не достиг. Сколько лет он уже царь московии? 22 или 23 год пошел. Он в политике – и внутренней, и внешней – по сравнению с Трампом... Ну, 20 лет против первого срока в Америке – шестой или седьмой год. Человек, который в профессиональной политике 23 года условно, и человек, семь лет, логично, что есть разница. Кто кого на… обманет? Тот, кто 23 года в политике, наверное, да.
Каковы его цели? У путина исторически все есть, вся россия – его, его клан. Но что ему нужно? Ему нужно историческое величие. Для него есть Петр I. В определенное время путин закрывался в исторических анналах, сидел, читал, изучал. Есть интервью, где говорят, что он очень интересовался историей. Он себе на голову надел ту хрень, что был Петр I – великий создатель империи, была Екатерина II, еще больше ее расширившая. Польша, Финляндия, окно на север, окно на юг – Черное море, Балтийское море. А потом был "величайший" сталин – для путина это икона. На россии сейчас все перемешалось: и Николай II, и сталин, и православие, и коммунизм. Они бегут с красными флагами, с лентами и иконами – все вместе берут и бегут в атаку, условно. россия сошла с ума, и путин вместе с ней сошел с ума.
– Это так...
– Все детские садики, там Т-34, там все идут в атаку с детства. путин себя видит, наверное, сталиным номер два. То есть он как большой собиратель земель русских, понимаете? То есть для него уже деньги неинтересны. У него там триллионы долларов или сотни миллиардов. Ему осталось, условно, пять-шесть лет жизни или, возможно, 10.
– Какова его конечная цель?
– Конечная цель – вся Украина. Его конечная цель. Для него Украины не существует. Это просто отколовшийся кусок российской империи. Это такие же россияне, как и они. Он считает нас просто какой-то там веточкой, которая отбилась. Мы себя считаем совсем отдельными. Как писал когда-то Кучма книгу: "Украина – не россия". То есть я тоже считаю, что Украина – не россия, и украинцы – не россияне. Это совершенно разные культуры. Но вы же понимаете, что путин так не считает. путин считает, что его конечная цель – вся Украина полностью, политическое, экономическое и военное доминирование. Для него Украины не существует.
То есть те переговоры, которые сейчас ведутся, – это откровенное предательство. Нам возьмут это предательство, замотают в красивую конфету победы, условной какой-то. То есть россиянам можно все, а нам ничего. Ну это да, голословно, но они могут, а мы не можем их *** ни на море, ни в воздухе, ни на земле. То есть их инфраструктура, корабли – все, все, все. А у нас что? Что нам за это? Ничего. Какие наши плюшки во всем этом? Никакие.
Надо иметь прочную базовую экономику и собственный ВПК
Понимаете, у нас не получилось с Трампом. Но когда у тебя относительно сильная экономика, которая производит базовые образцы вооружения, когда у тебя нет снарядного голода... Смотрите, что такое базовые образцы. Возьмем БТР-4, и он производится, скажем, в тысячах в месяц. И у нас все бригады, которым принадлежит БТР-4, модернизированные танки Т-64. И все наши танковые батальоны на базовом образце, все обучающие центры обучают, все умеют ремонтировать, обслуживать, все прошли обучение. Все в атаку вперед. Так же базовые образцы штурмовой винтовки, пулемета разных калибров, снайперской винтовки. И этого всего достаточно. Наша экономика немного куда-то ушла, мы начали что-то производить, но это 10-20-30-100 экземпляров. А нам нужны патронов миллионы, снарядов сотни тысяч, техники десятки тысяч. Мы все это производим, как вы думаете? Нет, не производим в таких количествах.
– Слушайте, давайте тогда так. Мы с вами в таких обстоятельствах, в которых есть, с таким количеством патронов, личного состава и так далее... И параллельно проходят эти переговоры, о которых вы говорите. А какой должна быть наша позиция? Это я почему спрашиваю, потому что нам хорошо сидеть с вами и говорить: "Надо так и так делать". Предложите ваш вариант.
– Я же не распространяю "зраду". Я всегда стараюсь быть оптимистом-реалистом, оптимистом и плюс-минус реалистом. Почему? Потому что всегда может быть либо лучше, либо хуже. Как говорили в 2019 году: "Хуже не будет". Как вы думаете, хуже не стало? Я считаю, что стало гораздо хуже. Как бы я поступил? Не я. Как бы лучше было поступить? путин понимает только позицию силы, но... Надо укреплять свой ВПК. Если Америка не хочет помогать – не нужно. Мы берем Германию, Францию, Британию, Польшу и делаем некий союз с ними. Их экономика помогает нам. И говорим путину на переговорах: "Мы ни в чем". И Трампу также: "Мы работаем с Европой". Не хотите – большая помощь США, но здесь нет ничего критичного. Всегда может быть хуже. Но вариантов у нас нет. У нас один исторический шанс остаться на политической карте мира. И, к сожалению, наша политическая элита этого не понимает. Возьмите Верховную Раду. 90% должно быть сосредоточено на решении глобальных военных вопросов. Зарплата военным, развитие ВПК. А у нас 90% какой-то хрени, и только 10% – вопросов национальной обороны или проблем Сил обороны Украины. Понимаете? Это не преувеличение. Окей, пусть будет не 90%, а 80% какой-то хрени, переименования улицы или земельных проблем, а 20% – решение проблем национальной безопасности. Внутренняя политика ***, внешняя политика ***, экономика ***. Война, поле боя не наше! Мы постоянно теряем территорию. Наша крайняя победа – это Херсонская операция. Потом было бездарное контрнаступление. Как можно наступать, когда имеешь группировку в 50 тысяч, которая не прошла боевое согласование в реальных боях? Я был командиром батальона, который жил в окопах, в блиндажах, в подвалах, бегал, контузии, вел батальон в атаку здесь, под Киевом, Забуянье, Липовка, Калиновка, Людвиновка, я впереди на бронемашине, за мной батальон идет в атаку. Ты понимаешь, как это работает.
Генералы из Киева говорят "Наступай", а некем
А когда к тебе из Киева приезжает генерал, не буду пока говорить кто, стоит полчаса над картой на Херсонском направлении и говорит: "Что вы вообще здесь четыре месяца делаете? Я - гений. Завтра наступаем". Я вышел вечером в 22:00, а в 6:00 уже наступаю. Какое я там проведу взаимодействие с батальоном?
– Вы наступали?
– И мы наступали. И это всюду. Американцы, коалиция, "Буря в пустыне", в 2004 году планировали операцию полгода. Для наступления нужно создать условия. А у нас как? Просто пишут боевое распоряжение: "Наступать в шесть утра туда-то" – и все.
– Что мы теряем во время такого контрнаступления?
– Теряем людей в первую очередь. Мы так с 2022-го воюем, 2023-й, 2024-й, понимаете? Почему я говорю, что нужны молодые командующие, являвшиеся комбатами и комбригами и бегавшие там по окопам? Потому что они понимают, как это работает. А генералы, которые там, им главное – что сделать? Красивый доклад: "Господин верховный главнокомандующий, президент, ваша задача выполнена!" Понимаете? Так оно работает. "Мы взяли какое-то село или город"... У нас все проводятся расследования по потере позиций, а по потере личного состава – никакого расследования нет. Понимаете? Возможно, какое-то там есть, но оно, скажем так, "постольку-поскольку".
Что такое корректное наступление?
– Что такое наступление? Это нужно создать определенную группировку, научить ее, потому что это все мобилизованные, провести боевое слаживание – минимум три месяца где-то там, на каком-то лайтовом направлении, скажем, Херсонском, чтобы люди понюхали пороха. Знаете, какая проблема экипажа "Брэдли", который только сформирован и сел после полигона? Снаряд падает рядом – они встают и выходят из этого "Брэдли". Например, или из "Абрамса", неважно, из чего там – или "Мардера". Потому что они не прошли боевое слаживание. А что такое батальон, прошедший боевое слаживание? Там командиры рот и комбаты понимают по интонации голоса. Сержанты в роте понимают командира роты также по интонации. Командир роты планирует действия роты и знает, какой у него сержант на каком направлении: куда поставить более сильного, куда более слабого сержанта; где лучшее снабжение, а где хуже – техникой, боеприпасами. Это называется боевое слаживание. Вот когда бригада его прошла и потом идет в бой, это одна ситуация. А когда бригада, прошедшая слаживание только на полигоне, идет в бой без реального боевого слаживания – это разные бригады, это разные потери: в первую очередь людей, потом техники и управления. Понимаете? Это нам показало контрнаступление 2023 года, когда мы просто шли в лоб неподготовленными войсками. Кричали, топали ногами, грозились всех снять с должностей, махали шашками, а наши генералы сверху – чтобы доложить "великому", что все хорошо. Но ведь условия не созданы! Смотрите, берем классический советский устав: для наступления должно быть соотношение 3 к 1. Это не только люди, но и техника, боеприпасы, боевой потенциал 3:1. Классически НАТО работает по схеме 9 к 1 или даже 12 к 1. Спутниковая группировка, США, все перестроено, спутники сменили орбиту, работают как днем, так и ночью. Для нас это – космос. Мы такого не сделаем никогда, потому что у нас нет такого потенциала. Но ведь должны двигаться в лучшую сторону, а не вниз! А как мы наступаем? Знаете, как мы наступали в Херсонской области? Боевые потенциалы наоборот были… там три, а у нас один и мы малыми группами наступали. Вот и все, потому что такая задача. Приехал генерал из Киева и сказал: "Президент хочет, чтобы вы взяли Херсон завтра".
– Вы серьезно сейчас?
– Погнали! Ну, я ведь не шучу. Серьезно. Ну да, полушучу, полусерьезно. Не завтра, а неделя, шесть дней. Это уже давно не секрет: плюс-минус там или шесть дней, или десять дней. Здесь три дня, здесь на седьмой день вы взяли Херсон и вышли на берег Днепра. Просто "хочу", а о создании условий вообще речь никакая не идет.
- Читайте также: "Понимаем, что нас намного меньше, чем противника" – о секретах работы рассказала снайпер бригады "Рубеж" НГУ в "Кто с Мирошниченко?"
"Купол" раскритиковал Курскую операцию
– Как вы сейчас оцениваете наши шансы, наши дела на фронте? Мы точно не выигрываем эту войну. На каком мы сейчас этапе?
– Сейчас я не буду по каждому направлению, по каждому населенному пункту, я скажу в целом. Курская операция, скажем, назовем ее так, на данном этапе провальна. Почему? Она была бы успешной, если бы длилась не полгода, а два месяца. Зашли, когда там никого не было, условно никого не было. Взяли пленных, подняли боевой дух, показали месседж нашим союзникам, что можно воевать на территории врага. Враг ядерное оружие не применил, не применяет, и можно спокойно брать, если желают наши союзники, какие-нибудь заводить международные миротворческие силы и нормально помогать Украине. Но мы пошли другим путем. В чем был просчет высшего политического руководства во время войны, то есть военно-политического руководства? В том, что думали, что путину это важно. Ему это в известной степени важно, но...
– Курская область – вы имеете в виду?
– Имею в виду политически, что Курскую область он на что-то поменяет, на атомную станцию, на Донецкую, Луганскую, Запорожье, Херсонскую область? Да? Не поменяет он никогда в жизни. Понимаете, надо отдавать себе отчет в психологии путина. Ему нас не жалко, а своих – в два раза больше. Он сотрет ракетами, УАБ эту Суджу в ноль. Он туда корейцев нагонит, резервы перебросит. Окей, противник перебросил резервы с точки зрения военной науки. А мы что, перебросили что-то туда? У нас нет реальных резервов. Ну там какие-то виртуальные есть, пару танковых батальонов, условно говоря. Мы можем наскрести что-то, но мы с одного направления взяли бригады и послали их в Курскую область. И что мы делали эти полгода? Приоритетом в обеспечении боевых действий была Курская область. Все люди в основном, весь боекомплект, вся техника – все шло на Курское направление. А в результате чего у нас страдало? Весь восточный фронт. Люди шли туда минимально, боекомплект минимальный, техника минимальна, боевая поддержка минимальна. Все шло в Курскую область, потому что это было политическое решение: "А вдруг путин на что-нибудь поменяет". Мое мнение таково: для нас стратегически Суджа была полезна два месяца, остальное время – это уже бесполезно. Потому что противник создал группировку войск, 50–60 тысяч безбашенных корейских спецназовцев, и гуровцы там побежали в атаку, там по сто человек сразу. И что из этого вышло? А если бы это было два месяца – красиво зашли, отработали и красиво вышли с минимальными потерями. А за эти два месяца подготовили хорошую оборону в Сумской области. Да?
– Да.
– Тогда что бы было? Тогда это было бы верно. Но простите меня, я ведь не верховный главнокомандующий, чтобы понимать такие нюансы. Возможно, там какие-то договоренности с путиным, что он поменяет на что-то, но думаю, что ничего там не было. Потому что зная, как путин действует, нужно было просто предположить, что он туда нагонит войска, все уничтожит УАБ, ракетами. Даже своих. Даже на свои войска, если они попадают туда, ему совершенно безразлично, понимаете?
Есть ли угроза для Сум, Днепра, Запорожья?
– Угроза для Сум есть сейчас?
– Нет, нет. Нет потенциала, понимаете? Я в Сумской области, когда был командиром бригады, стоял в апреле, мае и неделю в июне. Мы тогда выкопали, не помню сейчас точно, всего окопов больше тысячи километров. Всего блиндажей – тоже где-то под тысячу, даже больше. Поставили около семи тысяч противотанковых мин, которые все были тогда в группировке, плюс около 3–4 тысяч противопехотных мин. Вырыли противотанковый ров на севере, где-то там Сумская область, Юнаковка, где-то тоже больше, ну, до 20 километров, возможно, плюс-минус, там кусками он шел. То есть это бригада, которая вышла на доукомплектование, не имея личного состава. Просто, знаете ли, мотивированная коллективом бригады. Ты приезжаешь в батальон – у всех глаза светятся, понимаете? Надо копать. "Копай!" А мы туда зашли – "серая" зона была в нашу сторону пять-семь километров, понимаете? Ну, я подъехал на машине – пусто. Вот стою. Полетали там, посмотрели в бинокль. Есть там позиция ТрО. Так же, как в Харьковской области. Ну, там никого нет. А где ТрО? В домах, в соседнем селе.
А ты к ним заезжаешь: "Парни, а чего не на позициях?" "Ну, там где-то есть секреты пограничников, они нам по станции скажут, и мы побежим на позиции". Так, говорю, парни, да поздно будет! Надо копать, надо оборудовать, надо минироваться, надо дежурить! Сейчас они просто, как в Харьковской области, зайдут пешком. Вот пять километров – они вошли пешком. Так же и в Сумской области это будет.
– Это вы к тому, что Сумская область подготовлена?
– Условно подготовлена лучше. Ну тогда в Харьковскую область я тоже ездил и смотрел, как там было подготовлено. Где-то есть, а где-то вообще… Да, в целом системы не было, понимаете? Так Сумская область подготовлена лучше. Но за это время, пока мы там воевали, ее можно было подготовить еще лучше. То есть роль военно-гражданской администрации – очень размыта. То есть что-то делается, но в целом цель не достигнута. Понимаете, мы можем судить только по достижению целей. Вот правильная эта администрация или неправильная? Если она достигает цели, то она правильная. Если она рассказывает: "Ну, знаете ли, у нас тот, кто хочет, тот делает, тот, кто не хочет, тот лепит отмазки", – это классический вариант. Как в армии, так и в гражданской жизни.
– Есть угроза сейчас для Днепра, Запорожья?
– В любом случае, нам нужно как и раньше, так и сейчас готовиться к обороне. Перестать… страдать ***, слать "БРки" каждый день командиру бригады, там по пять, по четыре "БРки" "Наступать", не имея никакого боевого потенциала адекватного. Где-то там, что-то можно кусочек отбить и на этом всем рассказывать в новостях, что мы отбили одно село, а завтра или через неделю мы его снова потеряли. Понимаете?
- Читайте также: "КРИЧАЛ от боли так, что враг мог меня услышать": боец 3-го батальона "Свобода" в "Кто с Мирошниченко?"
У противника нет сил для наступления
У противника также нет группировки войск, тысяч 50-60, которая готова где-то там пойти по каким-то клинам, взять какой-то котел сделать. То есть боевого потенциала, что у нас, что у противника, провести контрнаступательную или наступательную, вернее, правильно сказать, операцию – нет. Локальные успехи у противника есть только благодаря тому, что у них больше боеприпасов, у них больше личного состава. И у них тоже проблемы с людьми, их там гонят всех на убийство, понимаете? Но путин еще гайки не закручивал, он еще общую мобилизацию не объявил. Знаете, как было в советском союзе: общая мобилизация – освободили село, окружил батальон село, и всех от 16 до 60 без формы просто: "На тебе винтовку, пять патронов – вперед форсировать Днепр". Вот пока у путина такая ситуация не наступила, но в теории он это может сделать. Там будет пять миллионов, и он просто забрасывает трупами. Это классическая тактика советского союза и путинских генералов – заброс трупами. Понимаете?
У нас генералы такие же, классические "недожуковы", как я их называю, в большинстве своем. То есть если брать 100% генералов, то из них адекватных процентов 10, и то их снимают с должностей. Вот история с Красильниковым Дмитрием Сергеевичем – была в "Фейсбуке", там какой-то был немножко движ, помните? Это адекватный генерал, мы с ним работали в Сумской области. Знаете, как на войне – иногда надо отойти, иногда надо с фланга зайти, а не всегда наступать в лоб, как это у нас происходит: "Приказываю вперед, и не волнует". Понимаете? И таких адекватных генералов снимают с должностей. Для меня это вообще неприемлемо. Это как предательство, как саботаж, внутренний саботаж. Не подумайте, что я "зрадофил". Нет, я оптимист и реалист. Так можно лучше! Но мы не делаем лучше, мы делаем хуже, понимаете?
– Но давайте так – не все пропало?
– Не все пропало.
– Не хочется, знаете, не на такой отрицательной ноте заканчивать.
– Все стабильно, стабильно ***, но есть шансы и достаточно большие шансы, понимаете?
Друзья, подписывайтесь на "5 канал" в Telegram. Минута – и вы в курсе событий. Также следите за нами в сети WhatsApp. Для англоязычной аудитории есть WhatsApp на английском.