Иосиф Гофман, будущий разведчик и телохранитель советского прокурора, в самом начале войны эвакуировался из Николаева. С матерью и 4-летним братом добирались на лошадях до Донецка, затем на поезде – до Астрахани. Оттуда в конце 1942 г., в возрасте 17 лет, попросился на фронт. Его направили в Симферопольское пулеметно-минометное училище, которое базировалось в Саратовской области. Но впоследствии, по приказу Сталина, всех курсантов мобилизовали. В стрелковой роте 271-го гвардейского полка Гофман был пехотинцем, а затем разведчиком, командиром взвода.
Сержант Гофман с боями дошел до Берлина, даже оставил автограф на Рейхстаге. Имел немало наград, среди которых – орден "Славы", медаль "За отвагу". Далее 20-летний бывший разведчик оказался в эпицентре происшествия, за которым следил мир.
Его интервью, записанное в далеком 2006 году, которое 5.ua приводит здесь полностью, останется актуальным навсегда.
– Осенью 1945-го меня вызвал начальник политотдела дивизии: "Нужен человек в Нюрнберге и это... будешь ты!" Я, конечно, растерялся, но начальство меня подбадривало: "Да мы бы туда и рядовыми поехали!" Позже я узнал, что т. н. "компетентные органы" накануне до седьмого колена "перелопатили" мою родословную, вызвали маму, выясняли, не было ли в нашем роду немцев, ведь фамилия Гофман – немецкая.
Уже на месте (в Нюрнберге – ред.) довольно жестко проинструктировали: никаких контактов с представителями других делегаций и местным населением! Один "прокол" – и службе конец! Мне рассказывали, что один наш командир взвода наружной охраны Дворца юстиции, где проходил процесс, "завел роман" с француженкой, так его "убрали за 24 часа", и больше ни слуху ни духу.
Как-то и я перекинулся несколькими словами с английской переводчицей, а на следующий день имел "серьезный разговор". За мной тоже следили.
– Беспрецедентные меры безопасности были оправданными?
– Думаю, да. В Нюрнберге оставалось немало фашистов, которые не успели сбежать, поэтому возможны были всевозможные провокации. Ходили даже слухи, что планы "отбить" своих вожаков вынашивают пленные бойцы немецкой дивизии "Эдельвейс", которые находились в пригороде Нюрнберга. Поэтому и самих подсудимых проводили в зал суда через специальный подземный ход. Нами же занимались американцы: для сопровождения Руденко (прокурор от СССР Роман Руденко – ред.) из их комендатуры всегда высылали "Виллис" с двумя автоматчиками. А о том, чтобы самому выйти в город, не могло быть и речи!
– Но ведь вы не сразу попали к Руденко?
– Сначала я охранял члена Военного трибунала генерала Никитченко, а потом – прокурора Романа Андреевича Руденко. Заступать на службу приходилось через день, ведь у него было два охранника – я и еще один сержант, который позже оказался... капитаном из компетентных органов. Количество офицеров ограничивалось специальным соглашением, поэтому советское командование и переодевало их в сержантов. В зале заседаний охрану обеспечивали американцы и представители службы безопасности. Обычно я оставался в приемной, но приходилось бывать и в зале заседаний, наблюдать за процессом.
– И что больше всего запомнилось?
– Самой колоритной фигурой был Геринг (Герман Геринг, рейхсмаршал, главнокомандующий Военно-воздушными силами Германии – ред.) – персона номер один среди обвиняемых. Этому привыкшему к роскоши типу, очевидно, было не очень комфортно на деревянной скамье, поэтому он брал из камеры одеяло, которое предусмотрительно подстилал себе. Но внешне всегда был спокойным и даже пробовал "играть на публику", демонстративно сняв, например, наушники, когда слово впервые взял Руденко.
– О его самоубийстве ходит немало слухов...
– Поговаривали, что ампулу с ядом ему во время прощального поцелуя передала жена. На самом же деле у этого хитрюги таких ампул было несколько. Одну из них он специально оставил в кармане пиджака, чтобы ее нашли во время обыска охранники и это притупило их внимание. Так оно и случилось. Другая ампула осталась в коробочке с кремом для лица. "Благодаря" ей Геринг и не дожил до исполнения приговора, узнав, что контрольный совет отклонил его ходатайство заменить смертную казнь через повешение на расстрел.
– А как вели себя во время казни другие? Как все происходило?
– Я не присутствовал, но хорошо знал, что происходило ночью 16 октября. Фотографировать было запрещено, но уже на следующее утро мы имели фотоснимки с казни. Происходило это так. 15 октября в 23:45 приговоренных к смертной казни (их осталось десять) разбудили, объявив, что ходатайство о помиловании отклонено. Йодлю (Альфред Йодль, начальник штаба оперативного руководства – ред.) и Кейтелю (Вильгельм Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии – ред.) также сообщили, что их просьба о замене повешения на расстрел также отклонена. После этого всем предложили "прощальный" ужин: сосиски с картошкой или блины с фруктами – на выбор.
В гимнастическом зале Нюрнбергской тюрьмы было оборудовано три механические виселицы. В 1 час ночи там собрались представители союзных держав (по одному генералу от СССР, США, Великобритании и Франции) и три представителя от германского народа. Им показали и труп Германа Геринга. Преступника подводили к эшафоту, куда вели 13 ступенек, он становился на помост, и в это время священник читал молитву. После этого на жертву надевали колпак, надевали петлю, палач нажал на рычаг, и осужденный падал в люк, будто проваливался "под землю". Удивляло, что палачи, которые уничтожили миллионы людей, сами за шаг до смерти даже забывали собственные имена, вели себя, как жалкие трусы. Кое-кто даже "намочил штаны".
– О сержанте Вудде, который был палачом на процессе, поговаривали, что он стал позже миллионером, продавая в виде сувениров кусочки веревок, на которых вешали фашистских преступников.
– Глупости! Сержанта Джорджа Вудда я знал лично. Мы даже обменялись как-то сувенирами: он подарил мне на память часы, а я ему – солдатскую звездочку (позже некоторые журналисты писали, что "еврей Гофман выменял у Вудда часы"). В своем штате Вудд повесил 347 преступников, но внешне имел вид человека... очень добродушного, хоть и в Нюрнберге одного из обреченных (Штрейхера) ему пришлось буквально додушить, ибо "не взял петлю". Что касается слухов, то украсть веревку было невозможно: ее вместе с телом клали в гроб, который потом сжигали. Даже Геринг шел в крематорий с "персональной" веревкой...
– Что еще больше всего поразило вас на процессе?
– Всех ужасно поразило появление на процессе фельдмаршала Паулюса. После того как были зачитаны его предыдущие показания, кое-кто из подсудимых подверг их сомнению, надеясь таким образом затянуть процесс. Поэтому, когда председательствующий Лоуренс спросил, сколько надо времени, чтобы доставить фельдмаршала, Руденко спокойно сообщил: "10 минут". Оказалось, что Руденко, предвидя это, еще накануне распорядился, чтобы Паулюса тайно доставили в Нюрнберг. Другой поразительной неожиданностью был момент, когда... заговорил Гесс (Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по руководству нацистской партии – ред.), который до этого валял из себя потерявшего память дурачка...
– Как в целом вели себя подсудимые, выслушивая обвинения в свой адрес?
– Когда в зале демонстрировали фильмы о преступлениях фашистов, даже они не выдерживали – отворачивались. Хотя пытались потом все валить на своего фюрера. Мол, "мы солдаты", "выполняли приказы"... Как они это делали, я видел собственными глазами. Например, после освобождения Люблина пришлось побывать в одном из самых страшных концлагерей Майданека, недалеко от этого польского города. Отступая, немцы не успевали сжигать людей в крематориях, поэтому складывали их "штабелями" и поджигали... Мы застали десятки таких костров, которые еще дымились... Мои сапоги побелели от человеческого пепла, а рядом во рву лежали еще тысячи людей с простреленными затылками. Как сейчас вижу ребенка с прижатым к груди игрушечным мишкой... И тогда подумалось: есть ли в мире кара, которой заслуживают Гитлер и его сподвижники?
– Видимо, были у вас и личные, так сказать, счеты с фашистами...
– Глядя на скамью подсудимых, я не раз вспоминал отца, погибшего на фронте. И своего дядю Иосифа, который после побега из плена 2,5 года партизанил в катакомбах. Наша случайная встреча после освобождения Одессы стала последней: он ушел на фронт и тоже погиб. Вспоминал я и своих дедушку Пеню и бабушку Маню, которые всю жизнь трудились на виноградниках под Николаевом, а немцы закопали их живыми в землю! Я верил, что рано или поздно расплата наступит, но никогда и представить не мог, что стану свидетелем этого!
– А что говорили тогда о Гитлере, который будто остался жив, что выгодно было, мол, прежде всего Сталину...
– В мае 1945 г. "Правда" писала, что последователи фашистов специально распространяют слухи о смерти Гитлера, чтобы усыпить нашу бдительность. Сталину действительно был выгоден миф о "живом" Гитлере, чтобы сохранять призрак врага, держать народ в напряжении и готовить к очередной войне свою голодную, обескровленную страну. Всю комиссию, проводившую экспертизу тел Гитлера и Евы Браун в Москве, Абакумов потом предупредил, что разглашение результатов "будет стоить" им "от 10 до 15".
Привезли в Москву и начальника охраны Гитлера, камердинера и даже повара, из которых "выбивали" признание, что Гитлер жив. Ассистентка профессора-зубника, которая когда-то вставляла коронки фюреру и по ним потом узнала его труп, тоже оказалась на Лубянке, а потом 10 лет мучилась в тюрьме за то, что не хотела лгать по указанию Сталина.
Но больше всего я верю самому Руденко. Как-то он решил прогуляться, и я, заметив, что Роман Андреевич в хорошем настроении, осмелился спросить о Гитлере: "Поговаривают, что он жив и скрывается где-то на Тибете..." Дословного ответа сейчас не помню, но Роман Андреевич, не зная еще тогда об "установке сверху", однозначно высказался, что Гитлер мертв, а все остальное – "политические спекуляции".
– А какие у вас вообще были отношения со своим подопечным?
– Роман Андреевич был высококвалифицированным юристом, человеком очень культурным, тактичным, с тонким чувством юмора. Он был интересным собеседником, поэтому пользовался у коллег искренней симпатией. Это облегчало совместную работу.
- Кроме часов, подаренных Вуддом, осталось ли еще что-то у вас на память о том времени?
– У меня остался пропуск на этот процесс – ценнейшая моя реликвия. А вот с большинством фотоснимков пришлось распрощаться уже в 1947 г., когда во время учебы в Ивановском военно-политическом училище кто-то "стукнул", что я, мол, восхваляю американцев (снимков с ними у меня было немало). Поэтому (как говорится, подальше от греха) многие документы и фотографии пришлось сжечь. Да все можно уничтожить, но только не человеческую память!
– Кстати, в Нюрнберге было принято решение опубликовать полную стенограмму процесса на нескольких языках, но не на русском?
– Это действительно так. Публиковались лишь отдельные части, ведь советскому правительству не все было выгодно рассказывать своему народу. Как, скажем, о предвоенных событиях, связанных с расстрелом польских офицеров, ответственность за которые тоже пытались "списать" на немцев. Стоит сказать, что и сегодня часть информации о суде остается засекреченной.
Десятки лет я собирал факты, перечитал массу документалистики... Украинский писатель Ярослав Галан, который присутствовал на процессе, писал: "Фашистская чума будет угрожать человечеству до тех пор, пока не будут ликвидированы все очаги фашизма, все до последнего! Пока это не будет сделано, бациллы этой чумы будут размножаться в геометрической прогрессии... Лучший и единственный способ избежать пожара – своевременно обезвредить его виновников..."
Аннексия Крыма в 2014-м ударила больно по Украине. Интересно, что сразу после тех событий Иосиф Гофман обратился с открытым письмом к руководителям стран бывшей антигитлеровской коалиции – США и Великобритании – с призывом остановить агрессию России, остановить Путина...
Он скончался 28 апреля 2015 года, на 90-м году жизни – тогда уже год на востоке Украины шла российско-украинская война. В одном из последних интервью Иосиф Гофман сказал:
"Обидно, но получается так, что наш последний бой не завершился в мае 1945-го! Но те, кто развязал на территории Украины новую войну, пусть не забывают и о Нюрнберге...".
Может, в его словах спрятана не только надежда, но и пророчество?..
Читайте также: Бабий Яр – 1941: что рассказали те, кому удалось избежать кровавой расправы