Сегодня мы наконец расскажем правду. Что это был не австрийский, а немецкий, не генштаб, а лингвист, и он не придумал – а научно доказал, что никакого рускомира и одиннарота никогда не было, а вот различий – как языковых, так и цивилизационных – просто множество. Герой нашего сегодняшнего филолого-шпионского триллера – харьковский ученый и публицист Юрий Шевелев. Он же – Георг Шнайдер. Он же – Григорий Шевчук. Он же – Шерех, а по домашнему – Жоржик.
Так случилось, что самый выдающийся исследователь украинского языка Юрий Шевелев больше известен на Западе, чем на родине. Хотя не каждый наш земляк сумел стать профессором Гарвардского и Колумбийского университетов, автором более тысячи трудов и живым классиком, который полностью сломал господствующее русское видение истории восточнославянских языков.
Однако в 2013-м его имя таки прогремело по всей стране. К 105-й годовщине рождения Шевелева харьковские интеллигенты добились разрешения установить на бывшем его доме мемориальную доску. Но тогдашние руководители области и города – Добкин и Кернес, в народе Допа и Гепа – вдруг не на шутку возмутились. Их постоянно что-то возмущало.
Мэр Харькова Кернес доказывал, что пусть там Шевелев ученый, но он – пособник фашистов, и чтить его – недопустимо. А Добкин совсем разошелся. Назвал инициаторов чествования "негодяями фашистскими", а ученого – наоборот "фашистским негодяем". Чего это они так раскукарекались?
Как говорят историки, опять все как всегда и ничего нового. В 1950-х годах, когда первые труды Шевелева прогремели на Западе, его репутацию именно такими обвинениями пытались уничтожить советские пропагандисты и их прихвостни.
К этому мы еще вернемся, а пока давайте по очереди, потому что здесь все интересно. Едва ли не самый выдающийся на все времена исследователь украинского языка – был этническим немцем и русским дворянином. Его отец – генерал императорской армии Владимир Карлович Шнайдер, мама – тоже наполовину немка, Варвара Мадер, уроженка Харькова. Будущий ученый был их пятым ребенком, и единственным, кто дожил до взрослого возраста.
С разгаром Первой мировой – в России вспыхнула "русскомирская" истерия, и немецкая фамилия могла принести семье проблемы. Поэтому отец с Шнайдера сменил родовое имя на нейтральное – Шевелев, и даже отчество Карлович – на Георгиевич. Младший сын, которому тогда было лет 6, тоже захотел перемен – потому что не произносил еще своего полного имени Георгий, и стеснялся домашнего – Жоржик. Поэтому добился, чтобы его называли Юрием. Так появился Юрий Шевелев.
Отца он больше не увидел – тот прошел Первую мировую, повоевал за Деникина и Врангеля, и в конце концов умер в эмиграции, в Сербии. Юрий же остался с мамой в Харькове – у них была большая квартира в знаменитом доме страхового общества "Саламандра".
В 10 лет увидел истинную суть большевизма – когда деникинцы ненадолго заняли город и показали горожанам двор и подвалы ЧК, заваленные тысячами трупов.
Потом красные пришли надолго – и Юриева мать уничтожила сыновьи документы, и все там переписала. Местом рождения назвала польский городок Ломжа, происхождение – из служащих, национальность – русский, потому что в семье говорили преимущественно по-русски, изредка – по-немецки и по-французски.
Из богатой генеральской семьи – с роскошной квартирой, домашним образованием и прислугой – Шевелевы вдруг превратились в нищих. Их дом превратили в коммуналку, мать еле устроилась уборщицей, а Юрий рос болезненным из-за постоянного недоедания. Для жизни им оставили каморку для прислуги площадью 8 квадратных метров. Юный Шевелев был вынужден подрабатывать – тоже уборкой в советских учреждениях.
Юрий пошел в школу и там едва ли не впервые услышал литературный украинский – потому что в УССР началась украинизация. Увлекся как самим языком, так и расцветшим тогда культурным возрождением – тем, которое вскоре стало "расстрелянным". Ходил на спектакли Леся Курбаса в Березиль, зачитывался стихами Николая Хвылевого, а тайком – еще и "Иллюстрированной историей Украины" Грушевского. И ответил на самый главный вопрос.
Когда пришла пора получать паспорт – для графы "национальность" назвался украинцем. Вспоминал: "Я осознавал, что было бы куда безопаснее написать русский, и это целиком зависело от моего свободного выбора, но после недолгих колебаний я выбрал – украинец". Вот он с одноклассницами после окончания школы:
В студенческие годы продолжал заниматься украинской литературой.
Чтобы ничего не быть должным красным оккупантам – принципиально отказался от стипендии, из-за чего попал на карандаш в НКВД. И это ему еще повезло – потому что из его университетской группы из 30 человек под каток репрессий попали 11. Когда дошел до диссертации – из всего Расстрелянного возрождения остался один Тычина, так что пришлось писать о нем, уже сломанном и изуродованном режимом.
Воочию увидел Голодомор. Когда ехал из Харькова в Полтаву, голодные крестьяне штурмовали поезда, чтобы убежать из своих колхозов куда-то, где не отбирают последний хлеб.
В Красной армии Юрий Шевелев не служил – был признан негодным из-за перенесенных болезней и слабого зрения. К началу войны пришел уже сознательным противником большевистской власти. О ней писал так: "Когти системы были страшны не только тем, что они выхватывали и уничтожали людей, но и тем, что, паря систему сексотства и сетку сексотов, они отравляли отношения между людьми вообще".
Потому и не женился – чтобы не обрастать отношениями, которые можно потерять. Ближе всего к браку подошел с киевлянкой Соней Вассер – но ее арестовали как троцкистку. В 1941-м попал в НКВД сам – и затем глумливо назвал это время "28 дней Особой службы социалистической Родине".
Его взяли уже после начала нацистского вторжения, по доносу редактора газеты "Социалистическая Харьковщина".
Под угрозой смерти заставляли шпионить – НКВД нужен был сексот среди ученых. Тогда Шевелев придумал крайне оригинальный ход: на службу согласился, но все 28 дней работы встречался не с коллегами, а исключительно с доносчиком-редактором, о беседах с которым потом писал длинные и скучные отчеты в НКВД. Как говорится, пусть сами между собой...
Когда пришли нацисты – настало время воспетого Допой, Гепой и КГБ "сотрудничества с фашистами". Кроме нелепых штампов и клеветы, обвинители предъявляют вещественное доказательство – вот такую газету "Новая Украина", которая славила Гитлера и к которой Шевелев написал целых 20 статей.
Однако здесь как всегда с кагебистскими обвинениями: оно как будто выглядит как правда, но на самом деле Шевелев действительно писал в газету "Новая Украина" – но этакой, с трезубцем, основанной деятелем ОУН Петром Сагайдачным:
Писал о том, что любил – об украинских художниках и языке. После войны не отказался ни от одного написанного слова. Статьи давно выложены в интернет – можете сами оценить. Некоторые тексты подписывал именем расстрелянного красными украинского филолога Григория Шевчука – просто чтобы позлить НКВД и почтить коллегу.
Но в марте 1942-го газету буквально рейдернули нацисты: приказали убрать трезубец и писать о фюрере и его борьбе с мировым еврейством. И Шевелев остался верен себе – и просто отказался писать нацистский бред.
Более того – ему предлагали записаться фольксдойчем – то есть этническим немцем, каким он и был. За это получил бы от нацистов работу и продпаек. Но он второй раз в жизни пошел на принцип – и снова записался украинцем, хоть и голодным. Перебивался частными уроками для детей местных чиновников и просветителей. Впоследствии объяснял, цитирую: "Я не имел никакого желания участвовать в этой бессмысленной войне двух диктаторов и горжусь тем, что все-таки не принимал". Кого-то такая позиция о двух диктаторах напоминает, правда?
Перебрался с матерью во Львов, потом дальше в Европу. После войны просидел несколько лет в лагерях для перемещенных лиц.
Там не скучал, а начал сотрудничать с бандеровцами. Не стал партизаном, а опять по-своему: издавал за счет ОУН литературно-художественный журнал "Арка". Первое исследование об этом бандеровском этапе Шевелева лишь недавно вышло в рамках проекта "Экземпляры-20" на сайте "Читомо" – почитайте, действительно интересно.
В 1950-х Юрий просто разразился трудами по языкознанию. Преподавал в лучших университетах Европы, был приглашен в Гарвард. Там восточноевропейскими исследованиями заведовал выходец из России Роман Якобсон. Он отстаивал теорию, что в славянских языках первенство и уникальность имели только русский и сербский, а все остальные – только производные от них.
Шевелев просто разгромил эту версию – доказал что никакого "общерусского языка" не было, существовали племенные и территориальные говоры, из которых по отдельности сформировались три восточнославянских языка.
Неспособный опровергнуть доказательства украинца Якобсон прибег к типично российскому грязному трюку – обвинил Шевелева в коллаборационизме, мол чего вы его слушаете, он же фашист.
Он даже обратился к СССР с просьбой дать компромат на Юрия. Странный шаг для русского эмигранта и либерала. Хотя... он к середине 1920-х был советским дипломатом и участвовал в куче тайных сделок Кремля, поэтому есть основания считать, что этот ученый только временно спрятал буденовку.
На последних славистических конгрессах были обнародованы документы, которые подтверждают то, что с 1920-го года Якобсон попадает на запад как советский шпион.
Но Шевелев выдержал удар и отразил его еще одним необычным для КГБ способом: просто подал в суд за клевету. И суд этот, конечно же, выиграл. Его теория возникновения восточнославянских языков, которая опровергает бред про "русский мир" и "адиннарот" – не пострадала: она сейчас общепризнана в мировой науке.
Ученый прожил долгих 93 года, успел посетить уже независимую Украину, стать членом НАНУ и почетным доктором Могилянки, и получить Шевченковскую премию. Ее, кстати, полностью отдал одной из харьковских школ.
Посмертных нападок от Кернеса на свое 105-летие уже не увидел. Тот-таки добился запрета памятной доски Шевелеву на доме "Саламандры", после чего ее даже не сняли – а грубо разбили топором какие-то титушки. Табличку в честь выдающегося украинского слависта, профессора Гарвардского и Колумбийского университетов разбили топором трое мужчин, которые назвались работниками коммунального предприятия.
Но история сыграла с Гепой очень злую шутку: в 2020-м он умер от коронавируса как раз в день рождения Юрия Шевелева, 17 декабря, в 112-ю годовщину непобедимого ученого.
Поэтому и мы не сдадимся – и все будет Украина.
Читайте также: Ночь на Андрея: как играть в "калиту" и за что девушки раз в год не могут ругать ребят