Бойцы 49-го отдельного штурмового батальона "Карпатська Січ" – убеждены, что война будет продолжаться до того момента, пока одна сторона не уничтожит другую.

Местные жители: "Выбора у нас нет. По городу бьют оккупанты"

российский прилет в Краматорске. Пылает дом, рядом – побитые соседские дома. Разбиты крыши, вылетели окна и двери, все вокруг разбито. Местные говорят, что прилетов было два. Поднимается черный дым – горит автомобиль. Подойти ближе невозможно, потому что есть опасность взрыва газа. В последнее время в Краматорск прилетает все чаще.

– Это раньше люди хорошо жили, а сейчас… Как такого выбора, в принципе, у нас нет.

– По нам бьют оккупанты.

- О, вражеский миномет стреляет, так что сейчас из "Градов" будут обстреливать.

Игорь Костюк, командир подразделения 49-го отдельного штурмового батальона "Карпатська Січ".

– Сейчас главное – просто не сдаваться и понимать, что эта история надолго. Она видоизменится, но война будет до тех пор, пока какая-то сторона не уничтожит другую. Надеяться, что все закончится какими-нибудь переговорами и нам просто подарят мир – так не будет. Мы можем добыть мир только путем победы или, в лучшем случае, какой-то тактической паузы. И все равно, через 5-10 лет нашим детям придется снова воевать: либо уничтожить врага, либо разрешить уничтожить себя.

"Маневренная оборона" – это новая реальность фронта

В 2022-м украинская армия держала позиции, словно вкапывалась в бетон. Теперь у подразделений новая тактика: мобильность и быстрая смена позиций.

– Война сейчас стала подвижной. Подразделения держатся не за окопы, а за ум и координацию. Все делаем для того, чтобы сохранить наших бойцов. Но враг тоже адаптируется.

– Перешли на маневренную оборону – это смена позиций, смена "погребов", чтобы все было рядом. Плюс-минус так и выходит: в последнее время больше идет маневренная оборона, нет четкой линии, как раньше. К примеру, в 2022–2023 годах у нас была линия обороны, опорные пункты, СПШ. Там стоишь – все, закопанный как монолит. Здесь, к сожалению, наше подразделение попало на такой участок линии обороны, где такого нет. И чем скорее большинство батальонов перейдет на тактику маневренной обороны, тем больше бойцов останется мотивированными, целыми и в относительной безопасности.

"Или мы сплотимся, или они нас сотрут"

Военнослужащий Игорь Костюк уверен, что эта война должна стать войной всего общества. По его убеждению, никто нам мир не подарит.

– На нашем участке россияне разрушают все дотла. На примере Торецка ясно, что они жестко настроены уничтожить Украину.

Костюк говорит, что ВСУ воюют на фронте, но нужно, чтобы страна жила в военном режиме. Приоритеты общества должны измениться.

– Что сейчас происходит? Посмотрите, если есть вариант открыть торговый комплекс или военный завод, то часть общества, к сожалению, предпочтет магазин или кафе. Если будет свободных три дня, то вместо того, чтобы идти на тренинг по тактической медицине или побегать-пострелять, большинство людей выберет бассейн или кинотеатр. Мы не перешли на военные рельсы: ни государство, ни общество. Здесь вопрос к каждому. Возможно, большая надежда на то, что ребята из ВСУ справятся или что Бог поможет, часть убеждена, что Трамп придет и порядок наведет. Иллюзий очень много. Потом можно горько разочароваться.

– Это систематически происходит. Есть твоя страна и ты или за нее воюешь, или нет. Это тоже самое, что говорить, когда оскорбляют мою маму: пусть за нее мой брат первым заступится. Так нельзя. Я воюю, я являюсь депутатом Тернопольского городского совета, если это кому-то станет мотивацией, то буду очень рад. Идите тоже воевать. Сегодня я знаю десятки депутатов разных созывов: и местных советов, и Верховной Рады, защищающих от врага свою семью, свою родную землю. На фронте я встречал разных людей: от простых рабочих заводов до миллионеров, директоров предприятий, здесь есть судьи и прокуроры.

Сколько еще война продлится – зависит от каждого из нас, подчеркнул Игорь Костюк.

– Общество, люди должны объединиться вокруг этого. Предстоит понимание, что война касается всех: от Ужгорода – до Луганска, от Севастополя – до Чернигова.

"Меня ведет "планшетист": как бойцы импровизируют на фронте

Механик-водитель с позывным "Мелкий" за рулем броневика рассказывает, что ему дорогу показывает "планшетист".

– Если я, например, не знаю дороги, потому что еду здесь первый раз, то он смотрит куда ехать. Он меня "ведет": объясняет и рассказывает, где будет поворот направо или налево.

– У вас есть какая-то радиосвязь?

– Нет. Он кричит в ухо. Или хлопает меня по плечам: правому или левому.

– Вы серьезно? И это так работает?

– Да. Метод действенный, проверенный.

Боец с псевдо "Бон" рассказал, что играет роль "планшетиста", потому что хорошо видит.

– Мне получше видно, чем ему.

– А что вы можете увидеть на дорогах опасного для водителя и военных?

– Многое, разбитые машины посреди дороги, ТМ-ки, большие выбоины. Много разрушений происходит от дронов, что-то устраивают пехотные группы. Но мы систематически проводим тест ТМ-ки, потому что она всегда должна быть в боевой готовности. То есть она постоянно работает, и в момент, когда нужна экстренная эвакуация, и когда нужен подвоз боекомплекта или вывезти на базу личный состав.

– Вы давно на передовой?

– Не так давно. Здесь уже третий месяц плюс полтора – был на учениях.

– Вы мобилизованный?

– Нет, я доброволец, сам пришел в 2024-м. Раньше не приобщался к защите страны из-за состояния здоровья – у меня один глаз не видит. Но надоело дома сидеть, захотел прийти в армию. Пришлось сразиться с ВВК, чтобы разрешили.

– Прифронтовые дороги разбиты. Мы каждый день налетаем на новые ямы, каждый день попадание врага по дороге. Здесь все очень динамично меняется. Условно говоря, эта дорога сейчас в таком состоянии, а через день-два она уже может быть совсем другой. На ней могут находиться кабели, подбитая техника. Сейчас мы выясняем, что здесь изменилось? Возможно, мы не досмотрели что-то с дрона, лучше проверить дорогу "вживую". Рекогносцировка местности убедила нас, что передвигаться по этой дороге можно. Возвращаемся назад на броневике М113.

У врага ситуация без выбора: пути назад нет

"Арес", командир подразделения добавляет: оккупанты оставляют после себя выжженную землю.

– Есть определенная линия обороны: опорный пункт или СП-шка, пехота просто так на нее не идет. Они сначала все уничтожают, делают выжженную землю, а дальше уже проходят, даже не заходя на эту позицию.

– Торецк. Последствия вчерашней атаки по котельной. Вокруг разрушено все. Эти многоэтажки мы видели два месяца назад, а сейчас там просто песок, земля, асфальт. Вот здесь от четырех этажей осталось два с половиной. Враг производит штурмовые действия. К сожалению, у нас там не все хорошо, как хотелось бы. Но мы там еще есть. Будем, пока нам не скажут оттуда выйти.

– Перед этим против нас воевала девятая бригада российской армии. За что они там воевали? Были в Нью-Йорке, Юрьевке и дальше в части Налиповки. Это неплохие были бойцы: не какие-то мобики, а реально обученные бойцы. Сейчас зашли новые полки, брошенные в командировку в эту бригаду. Они усиливаются, потому что основную часть мы уже уничтожили на этом направлении или взяли в плен.

– У россиян есть группы. И это не одна, две или три "тройки". Мы следим за ними. В результате одна группа проходит, одна – нет. И остаются их "двухсотые" на наших полях.

– Это нация самоубийц?

– Просто такая специфическая нация. Вообще, их трудно называть нацией. Это просто некий паразит на планете Земля.

– Мы знаем, как у них все происходит. Выходит росийский командир и говорит: "Ты, ты и ты идешь на штурм". Кто отказывается, того скрутили, связали, "пристегнули-отстегнули" на точке: "У тебя есть выбор: или мы тебя выталкиваем "на передок" без оружия, или ты берешь оружие и идешь в бой". Эта информация есть от пленных, которые попадали в наше подразделение. Они рассказывали, что оккупанты находятся без медицинских средств, имеют только минимум аптечек. Если ты возвращаешься – тебя ждет смерть от своих. У них нет возможности вернуться в случае, когда что-то не удалось во время боя. Соответственно, они продвигаются вперед.

– Их расстреливают, потому что у них личного состава – "безлимит". Добавьте корейцев, иранцев. Нужно не забывать, что мы воюем не просто с россией, а с рядом стран, поддерживающих страну-агрессора. Это минимальная "третья мировая", и мы ее отбиваем. Их преимущество – количество людей.

– Оккупанты, в принципе, сдаются в плен. Некоторые даже сами предлагают перейти на нашу сторону и за нас воевать. Один из них говорил: "Мне 57 лет, я могу за вас воевать". Я ему ответил: "Дед, ты нам как штурмовик не подходишь. У нас все бойцы сплоченные, мотивированные, уничтожают все, что стоит на их пути". А он: "Я могу вам блиндажи копать или окопы".

"Банщик", командир подразделения, говорит, что россияне намеренно вводят своих армейцев в заблуждение и отправляют их "на убийство".

– Их воины идут вперед, потому что им нередко врут: "Идите туда, там находятся наши". Они приходят, а "там" не совсем "их", и их "там" не ждут. А мы обнаруживаем врага, уничтожаем его прежде, чем он догадался, кто рядом. Работаем точно, быстро и без ошибок.

– У нас пленник был в звании старшины, достаточно опытный контрактник, много лет воюет. Он попал под FPV-дрон и его оглушило. Он продирался к своим и услышал, что рядом разговаривают люди: зашел на нашу позицию, его сразу и взяли "тепленького". Из последних пленных все были контрактниками из каких-то не центральных регионов россии. Большинство всего месяц-два, как находятся на военной службе.

– Мне даже кажется, что когда они показательно расстреливают украинских пленных, то этими действиями они запугивают своих. Мол, вот что мы делаем с украинцами, имейте в виду: они с вами так поступят. Есть документы их штурмовика из группы захвата. Оказалось, он прожил на войне ровно месяц. День в день, когда подписал контракт, он "задвухсотился".

- В 2022-2023 году мы встречали российских бойцов, которые шли воевать не за деньги, а реально за идею. А сейчас выходишь с ними на бой – три на три, пять на пять. Подстрели одного, другого, а следующая "двойка" даже не оказывает сопротивления: просто складывают оружие, поднимают руки и просят, чтобы ты забрал их в плен. Во время разговора они признаются, что вся их мотивация – это денежные средства. Им приходят нормальные "подъемные", и они эти деньги сразу перечисляют своим семьям. Дальше – можно идти в плен.

Быть штурмовиком – это не только о наступлении

– У штурмовика – много лиц. Ты и пехота, и разведка, и оборона. Держать позицию часто сложнее, чем ее брать. Особенно под вражескими дронами.

– Расскажите, как это – быть штурмовиком?

– Интересно. До этого нужно "дойти". Это очень тяжело и опасно. Но, как мы видим сейчас по нашему фронту, нет разницы – ты штурмовый батальон или не штурмовой. Мы всегда были пехотным батальоном. А недавно перешли больше на штурмовые действия. Но серьезные задачи по штурмам еще не выполнялись.

– Обычно у любого батальона есть ЛБЗ и определенный участок. Если вы где-то теряете позицию, вы ее будете отбивать. И здесь ничего не изменилось. Некоторые позиции мы теряли, а некоторые отбивали у врага. А были такие, что не смогли отбить.

– Сейчас всем нужно быть универсальными. Когда ты штурмовик, это не только атака вперед: нужно зайти на позицию, закрепиться на ней. А учитывая те самые дроны, которые очень сильно усложняют ситуацию, тебе еще и дольше приходится ее удерживать. То есть ты выполняешь и функцию пехоты. Опять же, учитывая аэроразведку противника, приходится так тихонько пробираться к месту штурма, что ты уже чувствуешь себя разведчиком. Ты маскируешься, приспосабливаешься.

– Из-за активности вражеских дронов, сейчас "в поле" тяжелее. Потому что, если они находят твою позицию, то сотрут ее "под ноль". Я с этим впервые столкнулся в Макеевке. Тогда мою группу отправили закрывать прорыв, и именно в тот момент только начинали появляться FPV-дроны. И пока шла перестрелка с пехотой и продолжались так называемые "мясные штурмы", то все было нормально, мы держались. Но когда пошли FPV, стало очень тяжело. Они фактически разобрали наши позиции, и ребятам пришлось лежать под голыми деревьями.

– Сейчас основная задача состоит в том, чтобы держать оборону и не пропустить врага. У нас была одна позиция в окрестностях Торецка в разрушенном до основания доме. Там наши ребята были окружены телами врага, только с одной стороны их не было. Группа окупантов пыталась подойти, но они не могли сориентироваться, где на самом деле находятся наши. И мы их ликвидировали.

– Как вы думаете, удастся Торецк удержать?

– Время покажет.

– Как в таких нереальных условиях держать оборону?

– На Божьем благословении.

О "серой зоне", тактических паузах и сложном пути к победе

– По моему мнению пехотинца, прошедшего определенный этап войны с 2022 года, чем быстрее мы создадим "серую зону" от себя до врага на расстоянии 3-4 км, тем эффективнее сможем вести бои. Следует искать сильные стороны и развивать их. Три года назад мы даже не могли представить этот разговор – что до сих пор будем на территории Донецкой области и будем общаться по-украински о том, как мы три года воюем с россиянами. 24 февраля 2022 года все переживали, сможем ли продержаться хотя бы несколько дней…

– Мне кажется, что мы довольно неплохо даем бой стране-агрессору. Главное – продолжать, где-то делать тактические паузы, отдыхать, продолжать искать союзников и новые возможности, а не причины.

– На этой планете мы не первые и не последние враждующие и воюющие страны. Пример – Израиль и Палестина. Десятилетие войны. Это не идеальный сценарий, все хотели бы жить в мирной красивой стране на берегу теплого моря. Но чтобы этого добиться, нужно пройти сложный путь.

Ольга Калиновская, "5 канал".

Как ранее сообщал 5.UA, в оккупированном Крыму БпЛА попал в дом заместителя главы Чечни Мурада Саидова.

Смотрите также:

• Поддержите журналистов "5 канала" на передовой.
• Поддержите "5 канал" на Патреоне.