До сих пор продолжаются споры о том, как на самом деле звучало имя Наливайко, – Павел, Шимон, Семен, Северин, Семерин, Семерий. Семерия называл он себя сам в четырех известных его письмах. В большинстве актовых источников его имя приведено именно так. Можно ли считать это имя вариантом имени Северин, под которым украинцы знают Наливайко?
Жизнь Семерия Наливайко до начала его самостоятельной деятельности в 1594 году малоизвестна. Считается, что он родился в Гусятине (ныне Тернопольская область). Год рождения неизвестен. Хотя вероятнее всего, что это была І пол. 60-х гг. XVI в.
Отец Семерия был небогатым. Некоторые источники называют его сапожником или скорняком (сапожник одежды из меха и кож). Но вполне обоснована версия, что Наливайко принадлежали к мелкому боярству. Особенно активными в уничтожении боярства во II пол. XVI в. были магнаты и паны украинские и польские, которые за счет боярских земель увеличивали свои имения.
В такие тиски попал и отец Наливайко. Пан Мартын Калиновский, который получил от короля землю на Подолье, забрал у Наливайко надел. А за сопротивление барской воле так избил его отца, что тот погиб от ран. Вспоминая это в письме к королю, Семерий писал, что с Калиновским за преступление не судился, "кошту и наложу, в котором право нуждается, как бедный пахолок, не имея". Это выражение может быть косвенным подтверждением боярского происхождения Наливайко. Ведь Семерий не сомневался в своем праве судиться с паном как с равным. Иллюзия равноправия долго сохранялась среди униженного боярства. И термин "пахолок" – слуга - употреблялся в XVI в. преимущественно в отношении боярства.
После смерти отца Наливайко переехали в Острог, к старшему сыну Демьяну. Возможно, брат забрал Семерия к себе ранее, для учебы в Острожской академии. Далее его любимым занятием стало казачество – или военные походы против татар, или степные и речные промыслы в "диком поле". В XVI в. оно было распространено среди свободного люда. Казаковали преимущественно летом. Зимой казаки отдыхали и занимались хозяйством. Наливайко писал: "играл в молодые годы при многих гетманах казацких много, на многих местах в землях неприятельских хлебом казацким".
В походах, стражах и засадах Наливайко усвоил тактику борьбы против турок и татар. Более поздние молдавские походы Наливайко прямо перекликаются с предыдущими исправлениями, особенно на Тягин (Бендеры) в 1583 и 1587 годах. Острый запах пороха на стенах Тягина, поединок в степи, помощь опытного сечевика в трудную минуту – все это было частью школы казакования, которая накладывала отпечаток на нрав человека на всю жизнь.
Военные умения Наливайко привлекли внимание старого князя Константина Острожского. Тот пригласил Семерия на службу. Кем служил Наливайко у князя, точно не известно. Возможно, сотником надворного войска - что-то вроде личной охраны. Старший брат Семерия Демьян Наливайко был священником в придворной церкви Острожского и его помощником в образовательных и религиозных делах. Быт магнатов, шляхты, политическая борьба в стране и в международных отношениях попадали в поле зрения сотника. Различные политсилы считали его, в общем безосновательно, инструментом большой политики князя Острожского, австрийского эрцгерцога Максимилиана или канцлера Яна Замойского.
Тогда же начинается борьба низового казачества во главе с Криштофом Косинским против Острожского. Наливайко невольно оказался в роли противника своих недавних соратников. В составе войск князя он выступал против казаков, в частности в битве под Пяткой. Вряд ли он был непосредственно в бою, ибо охрана вступала в действие лишь в исключительных случаях.
В сообщении запорожцам Наливайко заявил, что он находился "на службе у киевского воеводы еще раньше их (казаков. – Авт.) войны с последним, когда же возникшие между ними недоразумения закончились войной, тогда уже его собственная честь не позволили ему оставить воеводу, хлеб которого он ел задолго до того и в службе которого находился в настоящее время". Интересно, что запорожцы, которые часто происходили из служилого украинского боярства, восприняли объяснение Наливайко.
Службу у Острожского Наливайко продолжал и после битвы под Пяткой. Но события казацкого движения, которое не затихало до конца 1593 г., обошли его. Казачество воевало на Поднепровье, а до Волыни, где был очаг владений Острожского, не достигло.
Движение под принятым названием "Восстание Косинского" не потерпело поражения, как писали в СССР. Казачество даже пополнилось, прежде всего за счет беглецов. Однако с конца 1593 г. казацкая активность на волости резко спала. Ведь казаки переключились на военную деятельность против турок и татар.
В 1593 г. начали борьбу против господства турок Венгрия и Семиградье, поддержанные Австрией. Освободительное движение разворачивалось в Румынии и Молдове. После ряда неудач турецкое правительство назначило на 1594 г. всеобщую мобилизацию своих вооруженных сил. В поход с 50-80-тысячной Ордой должен был двинуться и крымский хан. Татары должны были пройти через Западное Подолье, Галицию и Карпаты на венгерские земли с севера. Но эти земли принадлежали нейтральной Польше. Османский султан отправил в Краков посланца с требованием пропустить орду. Возникла опасность похода татар через Украину. Польское правительство, не имея сил бороться, обратилось к желающим создавать отряды для обороны границ страны.
Здесь на историческую арену выходит Наливайко. В апреле 1594 г., с разрешения Острожского, он собирает отряд "охочих людей" и выдвигается на брацлавское приграничье. В конце апреля 1594 г. Наливайко сообщает канцлеру и великому гетману коронному Речи Посполитой Яну Замойскому, что под его руководством "общества немало до кучи собралось" и просил использовать его там, где есть потребность.
Отряд Наливайко насчитывал до 2,5 тыс. человек – значительное, как для ополчения, войско. Власти дали на это официальное разрешение. За Наливайко потянулось немало мелких шляхтичей и слуг-бояр, считавшихся с его связями с домом Острожских. Поднялись и те, кто раньше казаковал. В Наливайко видели брата-казака.
Подолье, которое жило в ожидании близкого разорения, отряд Наливайко встретило с распостертыми объятиями, еще и поставило продовольствие. А жалобы подольской шляхты на Наливайко начались, лишь когда татарская опасность миновала. Весной же он имел общую поддержку населения, в частности шляхты. И только каменецкий староста Я. Потоцкий, опытный воин и администратор, еще до татарского похода предупреждал: "о Наливайко уверен... что нам хлопоты учинит".
Люди Наливайко полностью доверяли ему, ибо в дальнейшей борьбе он опирался на собственный отряд, который среди современников назывался "полк Наливайко".
В мае 1594 г. крымская орда вышла из Перекопа и начала переправу через Днепр. Попытки запорожцев во главе с кошевым Богданом Микошинским задержать их были безрезультатны. Татарам помогала турецкая флотилия, подтянутая в устье Днепра.
Наливайко, ожидавший татар на Подолье с апреля, в начале июня 1594 г. предпринял рейд-разведку навстречу врагу вдоль левого берега Днепра. Напротив Тягина он разгромил крепость Заборы с окрестностями, где оседали турецкие подданные. Нашел и уничтожил татарский отряд, захватил несколько тысяч лошадей, приготовленных для похода в Венгрию, и спокойно вернулся на Подолье. Его резиденцией стал Брацлав, жители которого поддерживали казаков.
Наливайко понадобились союзники. Естественным решением было объединение с запорожцами. Деятельность Наливайко весной 1594 г. совпадала с действиями низового общества. Запорожцы в нач. 1594 г. совершили два похода против турок в Приднестровье и завязали контакты с австрийским двором. Поэтому, несмотря на прежний конфликт, Наливайко направил на Сечь посланцев.
Переговоры наливайковцев с сечевиками описал посол австрийского императора к запорожцам Эрих Лясота: "Первого июля прибыли двое гонцов от Наливайко, знатного казака, что за несколько лет до того служил киевскому воеводе против запорожцев, когда эти последние находились в открытой вражде с воеводой. Поэтому запорожцы были враждебно настроены против него и считали его врагом. Посланцы сообщили, что Наливайко с 2 или из 2,5 тыс. казаков догнал татар в Молдавии, отбил у них .. от 3 до 4 тыс. лошадей. Но узнав, что запорожское войско страдает от недостатка лошадей, он готов разделить с ними добычу и подарить им от 1500 до 1600 голов, чтобы навсегда остаться им другом. Но, поскольку честное рыцарство подозревает его во враждебных намерениях, он желает явиться в их круг, сложить посреди него свою саблю и попытается оправдаться от возведенных на него обвинений. Если же рыцарский круг по старинке признает его неправым, он сам предложит отрубить ему голову его собственной саблей. Он имеет надежду, что они удовлетворятся его объяснениями, признают их содержательными и сочтут его своим другом и братом".
Наливайко признал превосходство над собой Запорожской Сечи. И казаки это заметили. Еще и слова Наливайко были подкреплены походом на татар и даром лошадьми, которые нужны были запорожцам для похода в Молдавию. Запорожцы постановили послать в Молдавию отряд во главе с Григорием Лободой, а Наливайко пригласить к объединению с ним. Отношения наливайковцев и запорожцев были деловым сотрудничеством в молдавских походах. При сохранении взаимной предвзятости.
В дни переговоров казаков Кази-Гирей внезапно пересек Молдавию, где его ждало продовольствие. В начале июля через Буковину татары ворвались в Покутье.
Поляки не заметили маневра и не предупредили жителей об опасности. Польный гетман Станислав Жолкевский и Наливайко, находившийся на Брацлавщине, оказались в глубоком тылу татар к востоку от них. Поход татар ожидался через Брацлавщину. То есть Наливайко стоял в самом безопасном месте, а уже за его спиной находился Жолкевский.
Просчеты польского командования были для Галиции катастрофой. Татары сожгли Снятин, Толмач, Чешибисы, Тисменицу, Галич, Калуш, Долину. Плена не брали, потому что отправлялись в дальний поход, а только резали и жгли. У Самбора татар встретил Ян Замойский. Но те, обманув его, через Карпаты пошли в Венгрию. Этот пример развенчивает миф о защите украинских земель поляками. Когда правительство Польши за полгода знало о нападении, оборона нашлась лишь тогда, когда опасность нависла именно над польскими территориями.
Наливайко узнал о татарском прорыве слишком поздно, бросился следом. В первые дни июля он оказался в барском уезде. Из местных имений забрал более 200 лошадей, много коров и продовольствия. У Бара Семерий "приготовил людей как к бою... и послал вперед себя, чтобы ему 80 телег дано и стация". Окружающая шляхта отказалась удовлетворить его требования. Тогда Наливайко заявил, что идет против татар, но по дороге назад обещал взять Бар и расправиться со старостой Гульським.
Оказавшись после неудачной погони под Теребовлей, он наконец отплатил своему давнему врагу М. Калиновскому: "Немалый полк людей собрался с разных сторон, как из здешнего Подольского, так и Киевского, Русского, Волынского, Брацлавского воеводств и из других горных окраин, которых было около 4 тысяч". Сначала занял Теребовлю. Наливайковцы взяли 160 лошадей, порох и продукты.
После этого Наливайко отправился в Гусятин - центр владений Калиновского. Город имел укрепленный замок и нападавший прибег к хитрости.
Утром 20 июля Наливайко послал к местному уряднику своего человека – Грибовского, который ранее служил у родственников Калиновского. В замке Грибовский попросил у урядника завтрак для своих господ и уехать встречать их за город. Тот приказал приготовить завтрак и поехал за город навстречу гостям, где попал в руки наливайковцев. Те через открытые ворота добрались до замка, где их ждал завтрак. Местная залога от неожиданности не сопротивлялась, а позже оправдывалась, что "не надеялась никакой опасности, особенно от домашних".
Наливайко лично интересовался кладовыми М. Калиновского. Там было побрано 16 тыс. золотых, золотые и серебряные украшения, драгоценная посуда, ценности, одежда. Казаки забрали также, как жаловался Калиновский, "все ящики с привилегиями на его наследственные имения". Не забыли наливайковцы о местном арсенале: "забрали пушку, 150 смиговниц с гаковницами, 200 полугаков с ружьями и 10 полубочек пороха, 500 шаров к пушке, 3 бочонка шаров к смиговницам и гаковницам, 3 бочонка шаров к полугакам и ружьям", разное снаряжение. За городом прихватили 310 лошадей. Калиновский понес убытки на 50 тыс. золотых, не считая потерь государства (оружие в замке).
На 20 июля 1594-го Наливайко, кроме Теребовли и Гусятина, опустошил шляхетские имения в Городке, Сатанове, Тлустом, в Зиньковском и Барском уездах, забрал там более 2 тыс. лошадей и оружие.
Об июльском рейде Наливайко на западное Подолье и в Галицию писал С. Гульский в письме к сенаторам Речи Посполитой: "совершил вторжение... от Брацлава по самую Теребовлю... государства РП полупив". Он предупреждал коронные власти (это уже второе предупреждение после письма Я. Потоцкого) о необходимости утоления казаков, "чтобы и произвол пожаром всех не дошел".
Ограбленные шляхтичи больше всего сокрушались не из-за потери вещей, а из-за других документов. Паны Добромирские подали жалобу на Наливайко за забранные привилегии, упомянув об имуществе лишь вскользь. Наливайко, который при дворе Острожских усвоил механизм феодальных отношений, мог делать это сознательно, чтобы нанести врагу ощутимые потери.
Продолжение следует...
По материалам д. ист. н. Сергея Лепьявко
Читайте также: Как "советы" опозорились под Замостьем и Львовом в 1920-м – хроники российско-украинской войны