Работают российские КАБ, это городская больница Курахово, сюда прилетело 5 управляемых авиабомб, 2 прицельно, последствия можно увидеть: очень хорошо, что власть накануне, буквально за два дня до этих прилетов, приняла решение эвакуировать весь медицинский персонал этой больницы, здесь никого не было, никто не пострадал, но последствия ужасают.

О начале полномасштабной войны

"Хьюстон" – полный кавалер ордена "За мужество", боец 46-й отдельной аэромобильной бригады ДШВ ВСУ:

– Мы все в оперативном резерве после АТО, после ООС, мы – первая очередь оперативного резерва, должны в случае чего сразу прибыть в расположение. Мы знали, что будет, мы готовы были к этому, все обмундирование лежало всегда: и броник, и разгрузка, и оружие, свое, законное. Мы дня за 3 вообще все понимали, что оно будет со дня на день, не знаю, почему для кого-то это было новостью, вообще не понимаю. Мы уже созванивались, выбирали, куда мы идем, созванивались с частями за 3 дня.

– российские танки едут на Чернигов, город Городня.

– А как вы думаете, если вдоль границы уже на бронетехнике противник рисовал Z i V, и это начиная с Крыма и заканчивая беларусью, о каких масштабах еще можно говорить, если не о таких? Это все знали, ничего нового нет.

– 17...

– На тот момент, когда произошло, это произошло еще и нормально, могло быть и хуже.

– Бахмут, Соледар, Соль, Благодатное, потом Марьинка, были там год назад, потом Запорожское наступление и снова Марьинка, все здесь по кругу.

– Очередной связист, передавший сигнал "на нас идет штурм", кодированный, и командиры рот уже знают, что по этому сигналу нужно им делать, они уже ориентируют свои позиции, ориентируют с какого направления и тому подобное, чтобы встречали.

– Даже год назад и сейчас – это уже разная война.

– Они идут, с первого раза их тяжело остановить, несколько попаданий, тогда она будет становиться, сейчас ее остановят.

Как "Хьюстон" воюет с ранениями

– 7 ранений, как вы после семи ранений воюете?

– Ничего, бодренько. Надо просто вспомнить, какой осколок с какого события, потому что у меня их несколько.

– Сюда мы зашли первого января утром.

– В Соледар?

– Да, держали позиции, держали город, все дома, все, но стечение обстоятельств, подвели немного совместители, и, как следствие, посыпались фланги, мы остались, скажем так, подразделение своей бригадой, сами и все, у нас больше выбора не было, они обошли со всех сторон, потому что флангов уже не было. Мы вышли уже в последний момент, выскочили, скажу так, чтобы закрепиться уже там, чуть дальше, в Благодатном. Конечно на технике, выходили потихоньку, мы выводили именно все роты, мы разведка, мы занимаемся заводом и выводом подразделений. Все, выводишь, погрузка, маршрут, все, уехали, поехали за следующими. Холодно еще было, мороз был сильный, да, насколько тяжело? Как на войне. На выходе было у меня перед Соледаром, в декабре, 23 декабря в Яковлевке, в Соледаре не было ничего, потом на Благодатное мы вышли, у меня 30 сентября было ранение, осколок в ноге, там вроде все. Потом в Запорожье пошло.

– Контрнаступление?

– Да.

– Мы продвинулись достаточно успешно, у нас должна быть другая задача, но поскольку нам ее не подготовили, нам пришлось заниматься другими задачами. Мы брали посадки, продвигались, потом было Работино и та часть. Многие пешком ходили, почти все пешком, сейчас техника в бою не актуальна, просто не актуальна, только как средство доставки и ты ее теряешь. Только пешком, берешь максимально на себя, просишь, чтобы рюкзак тебе подсадили, ты его не поднимаешь и идёшь. Обстрелы-обстрелы, доходишь до своей точки и дальше начинаются штурмы посадок. Пойти и закрепиться, наше дело – штурмовать, есть стрелковые батальоны, которые должны взять позицию и стать в оборону. Мы отдохнем немного, другие группы идут дальше штурмовать, они должны подтягиваться и закрепляться. Мы отходим на отдых, например, на день, поспать, пополнить боекомплект, так должно быть.

– А как было?

– По-разному, не всегда вовремя подходили, да это такое. Закрепились, нас пытались в течение дня, каждые 30-40 минут, по-видимому, штурмовать.

Об атаках врага

– Пехота?

– Да, через посадки. Мы слышим голоса на подходе, все, у нас помощь была – артиллерия наша, мы подвели "эльку" нашу, метров буквально 30-40 перед нами, благодаря успеху наших – только-только движение на нас идет – сразу по рации выходишь, на ту пристрелянную точку, по тем же координатам – огонь, и все! И с дронов наблюдаем – да, отходят. И так каждые полчаса, каждые сорок минут они пытались зайти, у нас артиллерия помогает, стрелковых несколько контактов было, преимущественно могли справиться артиллерией.

– Именно у нас уже была выжжена посадка, а у них начиналась "зеленка", поэтому только приходилось ориентироваться на приближающиеся голоса и звуки. Видеть их не было возможности, а мы были в выжженной посадке открытой, лежали, в воронках заняли места.

– В воронках?

– Так, а где? Дрон висел над нами, постоянно миномет нас крыл, только начинает подводить под тебя – ты видишь – подводка идет, после пристрелочного – меняешь позицию – на другую сторону посадки, всем говоришь – переходим на ту сторону, 15-20 метров в ширину где-то посадка была. Они переводят туда, тоже, пристреливаются, пока начинают подводить – видишь – вот-вот подведут, сейчас будет – да, переходим туда. Так и гоняли: они нас, а мы их. Когда разные задачи, когда зачистка – не надо рюкзак, там идешь в легкую, с основным БК, как я и приехал: 15 магазинов, 4 гранаты, пара клейнеров, чтобы в случае чего закрепиться, чтобы можно было как-то перекрыть фланг.

Сейчас работа разведки не такая, как классически люди думают, сейчас другой способ и метод ведения боевых действий. Разведка больше получает информацию с технических средств.

– С воздуха?

– Получаем, дрон слышит-видит, также если есть часть разведгрупп. Я когда группой выхожу – 4 человека, 6 или 12, сколько нужно в соответствии с заданием, там свои задачи и для поддержки часто приходится помогать штурмовикам, потому что находимся рядом, если слышим, что где-то нужна помощь или перенаправить, то командир скажет – надо помочь нашим – все, переместились в другую посадку, помогли.

– Помочь – это в смысле – помочь штурмовать?

– Да, штурмовать или есть потери и надо закрепиться, дождаться. Когда нужно – выходим как резерв, на зачистки, здесь, по Марьянке.

– Это на центральную дорогу сейчас выезжают?

– Это на М-15.

– Что это такое?

– Трасса М-15 – Курахово-Марьянка.

– Если есть необходимость, мы выходим, где нужно помочь, по минированию, по зачисткам, разные вопросы – людей вывести-завести, если надо – не вопрос, всегда делаем.

– Война – нигде не легко.

Как боец получил ранение

– Херсонское наступление, там именно ранение получил, это компания первая, по которой группу дали третью, относительно руки. Штурмовали 17-ю точку: танк–обстрел–ранение–рука–спина. Перебило сухожилие там, но это такое, это 24 июля произошло, 16 октября я уже был в строю. Я быстро, только МСЭК занял время, потому что группу дали, тоже, как и всегда при всех ранениях от месяца отказываюсь, потому что можно после ранения месяц отдыхать и получать боевую зарплату, скажем так, поскольку нужно было работать – отказался от месяца и сразу вернулся в строй, потому что работать надо. Были потери, тогда был в разведвзводе, я и два моих друга, один из которых погиб тогда со мной в бою, когда я получил ранение, мы формировали этот взвод полностью, так что вернулся работать.

– Рука, конечно, немножко дает знать, потому что некоторые пальцы не очень работают, плохо... Контуженный нерв, то, что сшили сухожилие – нормально, а то, что были контужены – не очень, болит. В ноге осколок, в кости, так и не достали, тоже иногда бывает воспаляется–проходит–воспаляется... Не знаю, может, надо будет как-то лечь в медучреждение, чтобы посмотрели что там, потому что как-то пытались его достать, даже в Киев переводился, но сказали, что глубоко сидит, разрезали, посмотрели, почистили – пусть будет – одним больше, одним меньше – не страшно. Куда мне попало? Надо вспоминать – не помню.

– Я знаю, что у некоторых в 100 метрах упадет снаряд, они уже едут, говорят, что они контужены – тоже знаем таких много. Я вернулся после ранения еще в Херсон, уже на берег мы вышли, все, потом немного Бахмута, под Бахмутом, потом Соледар.

– Какое самое тяжелое ранение?

– Рука, просто она мерзнет сильно, как холод начинается – там участка вены нет – 4,5 сантиметра, так снабжение кровью идет слабое, даже летом, если прохладно, крутит. Если бы устал – пошел бы домой, у меня с этим нет проблем – встал и ушел, так что пока нет, пока есть силы. У меня жена, дочь, младшая сейчас в Киеве, а старшая давно за границей живет, лет 15. Будет замена – будем что-то думать.

– Приходят же люди.

– Приходят. Или приводят – как правильно сказать? В этом и разница – когда приходят, а когда приводят. Когда дают, то подготовка... Мы не успеваем их готовить, не успеваем. А тут  почти и некому готовить.

– Трудно?

– Нормально. Война.

Напомним, "Хуже уже не будет": как бойцы 46-й ОАэмбр стоят на защите Курахово – "Невыдуманные истории".

Читайте также: Как гаубица M777 и дрон "Фурия" жгут российскую броню на Марьинском направлении – "Невыдуманные истории".

Смотрите также:

• Поддержите журналистов "5 канала" на передовой.
• Поддержите "5 канал" на Патреоне.