32-й блокпост заинтересовал не только украинские СМИ, но и вражеские. Эксперты утверждают, что россияне планировали сделать из него "второй Иловайск". А сам блокпост назвали "Долиной смерти".

О том, что происходило на 32-м блокпосту, как оккупанты пытались сделать из него "второй Иловайск" и почему у них ничего не получилось – рассказывается в студии проекта "Тайны войны" ("Таємниці війни") на "5 канале".

Почему же обычный стандартный блокпост превратился в поле ожесточенного боя?

"Бахмутский плацдарм сформировался во второй половине июля 2014 г., после того, как наши силы освободили Северодонецко-Лисичанскую агломерацию, продвинулись вперед и вышли по правому берегу Северского Донца к городу Славяносербск. Бахмутским этот плацдарм называется от Бахмутки – неофициальное название трассы, которая соединяет Луганск и Северодонецк.

После завершения активной фазы боевых действий в сентябре значение этой трассы усилилось. За счет того, что все мосты через Северский Донец были либо обезврежены, либо перекрыты, фактически по этой реке прошла линия разделения. Поэтому этот маршрут стал маршрутом как гражданского населения, так и экономического транспорта, который перевозил товары", – рассказал военный аналитик Александр Сурков.

Он говорит, что непосредственно плацдарм с июля был линией блокпостов, которые протянулись по Бахмутке от села Смелое до Золотого. А еще укрепрайона, который силы АТО организовали вблизи Крымского вдоль берега Северского Донца.

Основная защита этого плацдарма обеспечивалась именно укрепрайоном, где стояли линейные бригады. На Бахмутке было создано 3 блокпоста, которые в течение 3 месяцев были обычными контрольно-пропускными пунктами. Значение Бахмутского плацдарма было довольно серьезным, ведь он контролировал подходы к Трехизбенке, то есть главной дороге до перекрестка, от которого начинается путь на Алчевск. И силы, которые там находились, держали Алчевско-Стахановскую агломерацию под постоянной угрозой окружения, объясняет эксперт.

"Проблемы было две. Первая: блокпосты 29, 31 и 32 занимали бывшие на тот момент подразделения Внутренних войск, переименованные в Нацгвардию, которые не имели ни опыта серьезных боевых действий, ни видения большой войны. Кроме того, линия разделения, согласно Минским договоренностям, прошла южнее села Смелое. В результате 32-й блокпост оказался на территории, которую якобы должен был бы контролировать противник. Это боевикам не давало покоя, что и привело к эскалации боевых действий", – рассказал Александр Сурков.

Вадим Рудь – человек, который был среди тех, кому пришлось воевать за 32-й блокпост. Ставить ультиматум врагу. И выйти из "Долины смерти".

– Когда вы прибыли на 32-й блокпост, что увидели?

– Нас поменяли совершенно неподготовленными, не дали карт минирования, бросили, как слепых котят. И потом, по ходу службы, расставили посты, офицеры начали нести службу, мы начали укрепляться. На второй вечер службы нас обстреляли минометы. Это для нас было дико. Мы не знали, что делать, но, слава Богу, обошлось без жертв, и мы поняли, что надо копать.

– Ваши предшественники предупреждали о возможных обстрелах, о том, как действовать, когда будут возникать такие ситуации?

– Ничего такого не было. Мы приехали – и они сразу по рациям. Сказали держать сектор, показали примерно сколько, указали на Луганск и все.

– Какое задание вы получили от руководства?

– Был квадрат, который мы должны были удерживать вместе с трассой, где должны были проверять документы. Что в тех документах – мы еще не знали.

– Что у вас было из вооружения?

– Вооружение было легким: автоматы АК-74, РПК, несколько пулеметов, одно СПГ, 3 или 4 АГС-17, также БТР 4Е.

– Из этого вооружения вы могли противодействовать вражеским минометам?

– Нет, конечно. Миномет стреляет на 4 км. Мы ничего не могли сделать.

– Если вы понимали, что не можете дать отпор врагу, какие решения принимались?

– Показать, будто в посадках много людей. И мы из разных мест вели стрельбу. Было несколько попыток штурма, но мы отбили их.

– Обращались ли вы к артиллеристам, чтобы они оказывали вам огневую поддержку?

– Это уже после 16 октября. Нам очень помогала артиллерия 95-й бригады. У нас с ними не было связи, и у нас не было корректировщика. Они уже потом, как на нас вышли, смеялись над тем, как мы вели корректировку огня.

Если нас обстреливали, мы смотрели – откуда, а потом прикидывали 200 метров справа или слева. Но был случай, когда мы попали в заброшенную ферму. И там что-то очень долго горело и взрывалось. Скорее всего, мы попали в их склад боеприпасов. Это уже потом, когда 95-я приехала и посмотрела на месте, мы поняли, куда бить.

– Вы сказали, что места были не обустроены, техники, чтобы дать отпор, не было, и вы фактически были изолированы от мира. Как удавалось воевать?

– Когда мы приехали, там было несколько ям. Мы уже потом откопали трубы под асфальтом. Они большого диаметра, идут под асфальтом, чтобы туда вода стекала. Мы в них жили. Нас 6 дней обстреливал, и это было наше место прикрытия. 80-я бригада вообще окопалась, как кроты, я думал, они докопаются до Австралии.

– Когда к вам присоединились ВСУ?

– У нас был первый обстрел. Командиры попросили подкрепления, и к нам приехало полвзвода 80-й бригады. Это было очень хорошо, они нам помогали. Во-первых, моральный дух. Они подсказывали, как нужно воевать. Их стойкость.

– Были ли вы морально готовы к активным обстрелам со стороны россиян?

– Человек со здоровой психикой никогда не будет к такому готов. 14 октября они начали прорываться, в нас начали бить со всех сторон, отвлекать внимание от основного направления. Обычная тактика врага. Тогда я впервые понял, что попал на войну. Серьезную.

– Выходил ли с вами на контакт враг? Почему, по-вашему мнению, они держали вас под таким шквальным огнем?

– Россияне выходили. Когда еще ездили машины, они нам посылали "подарки": передавали записки с угрозами, потом ящик мыла и веревки; потом пустые бутылки из-под водки. Для чего? Мы до сих пор не понимаем.

Почему они нас обстреливали? Видимо, потому что думали, что мы будем молчать. А мы начали огрызаться.

Какие ультиматумы ставили россияне и почему они так требовали, чтобы украинская армия покинула блокпост – об этом рассказывает Александр Сурков:

"12 октября противник без предупреждения занял доселе нейтральный населенный пункт Смелое и немедленно начал артподготовку по блокпосту. Подразделение Нацгвардии, усиленное взводом 80-й бригады, успело создать инженерные сооружения, что позволило достаточно эффективно осуществлять сопротивление. Первую атаку отбили, после чего находились под постоянными артобстрелами.

Создав позиции, враг воспользовался оврагом, прикрытым лесополосой, вышел на трассу, которая соединяла блокпост с основной группировкой, установил позиции и взял трассу под огневой контроль.

Как следствие – Смела занята, дорога на Лисичанск перекрыта, Бахмутка и второстепенная дорога также под контролем противника. Блокпост оказался в логистической блокаде, но самое главное – он остался практически без источников водоснабжения.

Наши силы немедленно начали попытки деблокации блокпоста, но по ряду причин это не удалось. Во-первых, там, где была перекрыта дорога, находилась зона, которая очень хорошо простреливалась, – двигаться по трассе возможности не было. Со стороны Крымского (Северского Донца) было несколько попыток зайти на блокпост, но там очень сложная местность, овраги, пристреленные площади, поэтому спокойно пройти ни одна из колонн не смогла.

Известна попытка пробиться подразделения батальона "Айдар", завершившаяся большими потерями, – до блокпоста добралось лишь несколько человек.

Относительно успешным можно назвать прорыв группы 95-й бригады, которую непосредственно возглавлял полковник Забродский. Она тылами противника через населенный пункт зашла на 32-й блокпост.

В дальнейшем ситуация осложнилась тем, что Кремль решил разыграть из 32-го блокпоста карту "второго Иловайска". То есть оккупант, убедившись в том, что наша группировка заблокирована, мгновенно начал массированную медийную кампанию, которая бы позволила использовать ситуацию в его пользу.

Частично им удалось достичь своей цели, потому что вслед за российскими СМИ некоторые волонтерские группировки и СМИ подхватили тему "окружены, гибнут, сдаются!", что крайне осложнило боевые действия, поскольку переговоры вокруг блокпоста разделились на три уровня: политическая составляющая, центр принятия оперативных решений (штаб АТО) и непосредственно центр принятия решений командирами, находившимися на заблокированном блокпосту.

Однако нашим военнослужащим – как нацгвардейцам, так и бойцам 80-й бригады – удалось продержаться почти две недели, несмотря на жесткое давление и обстрелы. После финальных переговоров они вышли с блокпоста по дороге с оружием и на своей технике.

Так завершилась трехнедельная эпопея, вследствие которой враг достиг некоторых политических преимуществ, но оперативного преимущества не получил. Наша группировка сократилась, была вынуждена оставить Знаменку, Пришиб и Сокольники, но в Крымском она размещается по сей день и угрожает противнику на этом направлении.

– Сколько времени вы пробыли в окружении? Можете рассказать об этом периоде?

– 17 дней. Но в полном окружении мы пробыли 15 дней.

– Как шло время? Выходили ли вы на связь с командованием? Просили помощи?

– В первый день полного окружения они попали в генераторы – и те "сдохли". Три дня мы держались на рациях и аккумуляторах, которые были еще "живы". У нас остались только телефоны, такие, как сейчас молодежь говорит "бабушкофоны".

– Если говорить об этих 15 днях: боевики вас обстреливают. Вы отстреливались?

– Были дуэли. Ни один разумный человек не будет высовывать нос из ямы во время минометного обстрела. У них есть пара минут, чтобы перезарядить "Васильки", – это время мы использовали для обстрела ближайшей "зеленки", чтобы они туда не лезли.

– Как вы поняли, что в окружении?

– Наш комбат, попавший в плен, выехал на БТРе с машиной провизии. Его обстреляли, БТР подбили, там погиб солдат Лабун. Я видел, как горит машина с провизией, и мы поняли, что в окружении.

– Когда захватили вашего комбата, это не стало демотивирующим фактором?

– А мы не знали! Связи не было, его судьба не была известна. Почти месяц он считался пропавшим без вести. Ему очень повезло, что он когда-то был десантником. Там у них считается некое братство, его держали отдельно и в первую очередь меняли.

– Боевики выходили на вас? Что они говорили?

– Выходили. "Сдавайтесь, будете жить, плохо – но жить". Наши командиры отвечали, что пока есть оружие, сдаваться не будем. Далее Витя Матрос нашел в старых гидрационных сооружениях воду, и мы еще 5 дней на паре литров этой воды продержались. Потом были выпиты лужи – и у нас не осталось воды. Еда была – мед, сухпайки, армейская сардина, дай ей, Боже, здоровья...

– Кто контактировал с боевиками и ставили ли они какие-то условия?

– Контактировали командиры. Из посадки, где мы были окружены, выходили парламентарии с белыми флагами. Мы вышли на своих условиях. Всю технику, весь боекомплект, все оружие забираем. Выходят 100% людей.

– А чего хотели боевики?

– Чтобы мы оставили технику, оружие и просто вышли.

– Как вам удалось их убедить?

– Скорее всего, они не имели о нас информации. Они думали, что нас полк, дивизия... Реально думали, что нас там много и мы будем держаться до тех пор... Зверь, загнанный в угол, – самый опасный.

32-й блокпост – не единственный, который стал полем боя.

Во второй половине мая 2014-го, выполняя приказ командования, взвод одного из подразделений 51-й отдельной механизированной бригады выдвинулся из Волновахи на трассу Великая Новоселовка – Новотроицкое. Их задачей было организовать на автодороге блокпост, потому что пророссийские наемники передвигались по нему без всяких препятствий.

По свидетельствам очевидцев, по прибытии на место бойцы устроили отдых вместо того, чтобы обустраивать блокпост и организовывать оборону. Перед рассветом 22 мая на лагерь 51-й бригады организованно напали боевики из группировки Игоря Безлера, расстреляв армейцев в упор из стрелкового оружия, противотанковых гранатометов, пулеметов, минометов. Дать бой врагу смогли лишь армейские снайперы, засевшие в лесопосадке, – они подбили несколько машин боевиков, нанеся им потери.

Вскоре прибыло подкрепление – группа быстрого реагирования 51-й бригады. Прилетела и армейская авиация, нанесла авиаудар, но не по воинам 51-й, как в соцсетях кричали "всепропальщики", а по машинам террористов, подбитым снайперами с блокпоста.

После Волновахи для украинских воинов стало окончательно понятно – это всерьез. Это – война. Иллюзий больше не питал никто.

Потери Вооруженных сил в этом бою стали крупнейшими с начала АТО и крупнейшими за историю украинской армии на то время. При нападении на 10-й блокпост погибло 18 бойцов, 32 получили ранения.

В ночь на 5 июля – перед тем, как украинская армия зашла в освобожденный Славянск – штаб АТО получил информацию, что на южной окраине города происходит накопление автотранспорта – военного, гражданского и бронетехники.

Было понятно, что враг готовит прорыв. Перед рассветом бронегруппа оккупантов при поддержке пехоты атаковала 5-й блокпост. По оценке командования, в этот бой враг ввязался, чтобы сковать силы АТО и незаметно дать выйти из города основной группе.

Украинские десантники, пехотинцы и спецназовцы МВД, которые находились на блокпосту и на горе Карачун, остановили врага, сожгли около 10 единиц техники.

Зимой 2015-го, когда враг, задействовав регулярную армию РФ, развернул боевые действия на дебальцевском плацдарме, атакуя город и окрестности, на перекрестке "Балу" – за 15 км от города на трассе, которая ведет в Ростов-на-Дону, пограничники и военнослужащие ВСУ защищали подступы к Дебальцево. Этот блокпост пережил 5 танковых атак врага и множество атак пехоты и легкой бронетехники. На этом блокпосту армейцы подбили вражеский Т-72 и взяли в плен трех российских танкистов. Несмотря на безумные усилия, враг не смог выбить оттуда армейцев. Они ушли сами, получив приказ отступать, вместе со всеми вооруженными силами, которые покидали Дебальцево и окрестности. Название "Бала" блокпост получил в память о первом командире Ильгаре Багирове с позывным "Балу", который руководил обороной перекрестка. Осенью 2014-го он погиб, защищая украинские позиции.

– Можно ли говорить, что героизм который вы проявили, остановил боевиков?

– Героизма, я считаю, никакого не было, мы делали свою работу. Но показали, что такие неподготовленные "мужики" умеют, а главное хотят воевать за Украину. И согласны за нее, грубо говоря, умирать.

– Хотели бы вы еще вернуться на 32-й БП?

– Конечно! У нас есть с ребятами мечта: поставить на том перекрестке кабак и назвать его "32-й блокпост".

Справка. Вадим Рудь, 40 лет (позывной "Тамагочи"). Родился в Винницкой области. Окончил Винницкий государственный педуниверситет им. Коцюбинского по специальности "учитель математики и информатики". С 2004-го работал в сфере информационных технологий.

В 2014-м, с началом российско-украинской войны, был мобилизован. Попал в ряды Нацгвардии Украины. Впоследствии служил в 131-м отдельном разведбатальоне 95-й аэромобильной бригады. В сентябре 2018-го уволился из рядов ВСУ.

Читайте также: Выжить под "Градами" помогали детские письма: видеохроника войны с Россией от бойца 79-й бригады