Боец ковыляя заходит в стабилизационный пункт, где его мгновенно раздевают, укладывают на кровать, осматривают. Как выясняется в разговоре – Артем – боевой медик, отправившийся сегодня на передовую за ранеными бойцами.

– Во время эвакуации на меня дрон сбросил два ВОГа.

Врач 5-й отдельной штурмовой бригады ВСУ Леона:

Боевые медики, санинструктора, стрелки-санитары, оказывающие первую домедицинскую помощь, которые именно находятся на поле боя или выезжающие на броне туда ближе к "нулю", к передней линии – мы их теряем. Не обязательно они гибнут, но больше не могут работать, поэтому нам их не хватает. Нас было поначалу гораздо больше, а с каждым днем нас все меньше и меньше. Мы общаемся среди своих, среди других подразделений. Все же мы долго друг с другом плечом к плечу, может, получаем не просто братские отношения, а дружески-семейные. И потом мы друг друга теряем – это труднее всего.

На одной из стен "стабика" – мемориальная табличка. В память о медиках, кто погиб, выполняя свою работу – спасая раненых бойцов.

– Звание – младший сержант.

– Когда ранение?

– Сегодня, без двадцати пять утра.

Медики осматривают раненого

Врачи осторожно срезают пропитанную кровью штанину военной формы. Артем подробно рассказывает им, что, как и где произошло. Он сам не раз так расспрашивал своих бойцов – как боевой медик. А теперь попал на больничную койку сам.

Анестезиолог 5-й отдельной штурмовой бригады ВСУ "Осьмак":

– Ивановское, Часов Яр, Клещиевка, то есть...

– Все вокруг Часового?

– Да, по всему направлению к нам везут, к нам везут из Ивановского, там где работает уже наша бригада. Кроме нашей, там еще 4-5 бригад, которые к нам могут обращаться, привозить своих людей.

- Добрый день. Что с ним?

– Травма в колене, ударился когда прятались от сбросов, и в ухе звенело.

– Это контузия, я так понимаю?

– Акубаротравма небольшая может быть.

В стабпункте появляются новые бойцы – еще один боевой медик. Уже не раненый. Он привез на осмотр одного из своих бойцов.

– В связи с тем, что сейчас основная опасность на фронте это даже не артиллерия, а FPV-дроны, характер ранений изменился? – спрашиваю анестезиолога, который работает в стабпункте с первых дней.

Анестезиолог 5-й отдельной штурмовой бригады ВСУ "Осьмак":

– Да, очень большое количество мелких осколочных поражений, на которые ты не всегда сразу можешь обратить внимание и их не всегда заметно сразу, которые могут привести к неожиданным последствиям.

– Садись сюда посередине, голову туда, ноги туда.

Врачи об опасности осколочных ранений

В импровизированной больнице новые пациенты. Боец постарше с раненой ногой, замотанной бинтом. И со следами крови на голове. Пока медики осматривают военного, я расспрашиваю, что же случилось.

– Взрыв был.

– FPV прилетела?

– Да, FPV-шка.

– Охотилась за вами? Как вообще это произошло.

– Увидел, в глазах "блик" и все.

Анестезиолог 5-й отдельной штурмовой бригады ВСУ "Осьмак":

"Внешне кажется, что просто поранило тебе кожу, а на самом деле пробило легкое или повредило аорту или сердце. Есть протоколы FAST, то есть это протоколы УЗИ обследования, у нас есть один УЗИ аппарат, более стационарного плана – вот, есть второй УЗИ аппарат, такой мобильный вообще. Сейчас он заряжается, мы им работаем чаще, достаточно удобен, можешь бегать по сути от одной кровати к… FPV опасны тем, что их много, они легкие в использовании и этим активно пользуются, они уже научились этой работе, поэтому благодаря этому процент раненых растет, но я не скажу, что это намного тяжелее стали раненые – нет такого».

"Здесь большей частью ранений 80% от FPV, если на пехоту, то они в основном обломки используют. А если в блиндаже – то кумулятивы разные, боеприпасы", – отметил врач медицинской роты 5-й отдельной штурмовой бригады ВСУ Андрей.

– Термобары?

– Да, ожоги, ожоги и глушит их сильно – разрывы барабанных перепонок.

– Не слышат ничего?

– В зависимости с какой стороны, если прилетает с левой стороны и он повернут левой стороной, то в большинстве случаев страдает одно ухо, а если попадается так, то бывает что разрывы на двух ушах.

Андрей как раз занимается этим самым старшим бойцом, возле которого упал снаряд, сброшенный с дрона:

"Ранение в ногу легкое, а в голову – это уже тяжелее. Зашили, возможно сотрясение мозга у него, там уже будут в госпитале смотреть, сделают ему более подробный осмотр, будет понятно".

Как работают медики

После того, как бойца стабилизировали, его ведут в медицинский автомобиль и везут в ближайшую стационарную больницу. Сегодня осмотренных и стабилизированных раненых увозит Леона.

"Работа состоит в том, что мы эвакуируем из точки А в точку Б или даже в Б, а затем в С, раненых. Есть точки перехвата, которые находятся в полях, скажем так, и мы можем выезжать туда и везти их оттуда – предоставлять первую медичку или домедицинскую помощь – в зависимости от того, какие там ранения – привозить на стабилизационный пункт и потом везти дальше», – поделилась врач медицинской роты.

– Эта работа, когда ждешь раненых в полях, она ведь совсем другая, чем работа в стабилизационном пункте?

– Да, она более опасная, грязнее, нервнее – потому что у тебя нет под рукой человека, который может помочь. Есть я и водитель, больше никого. Если там несколько раненых, то все ложится на нас двоих, нет еще одного побратима с врачебной или медицинской специальностью, который мог бы помочь в этом вопросе. Страшно, когда что-то происходит непонятное и ты это не можешь контролировать.

– Что вы имеете в виду?

– Какой-то происходит обстрел, ты не знаешь чем, не понимаешь откуда и как долго он будет – это что-то отдельное прилетело или может кассета, когда ты не контролируешь ситуацию – это вызывает страх или ждешь эвак и ориентируешься, что он вот-вот будет , где-то в течение часа, а его нет час, полтора, два и возникает такой дискомфорт внутри, который тебя не отпускает – что-то не так идет, значит работа будет не такая, как планировалось.

Именно Леона провожает бойцов в медицинский автомобиль и рассаживает их, чтобы была возможность завезти в больницу сразу троих раненых. Ее движения четкие, команды – понятные. Видно, что она занимается этой работой не первый день:

– Проходишь туда немного дальше, садись. Твой мешочек я кладу вот сюда.

История боевого медика из российского плена

Пока ждем новых раненых, "Осьмак" – анестезиолог – одна из самых популярных среди фронтовых медиков специализаций – рассказывает о себе. И о своих двух "приходах" в армию и на войну.

– Я был врачом-анестезиологом детским.

– Когда вы на войну пришли?

– Первый раз – в 2014 году.

– Тоже как медик?

– Да, больше как боевой. Потом после плена меня дембельнули.

– Были в плену?

– Да, попал.

– Как?

– Договоренность была между нашим командованием и командованием "сепаров" о том, что к ним попали двое наших ребят, которым они не хотели оказывать помощь, говорят – либо мы их расстреляем, либо вы их приедете забирать. Мы приехали по договоренности к ним под белым флагом, это было на направлении Дебальцево, Никишино поселок, с одной стороны наши бойцы стояли, с другой уже "сепары". И, соответственно, мы приехали прямо на их позицию по договоренности, чтобы забрать двух наших раненых бойцов. Как оказалось, бойцов не было, поскольку они охотились за нашим экипажем довольно долго, на тот момент мы были единственным врачебным экипажем, работавшим там на 30-километровом направлении, мотались. Они по нам пытались попасть, таким образом они нас просто взяли в плен. Нас московская пропаганда обозвала "элитный медицинский спецназ", что мы спецназовцы, поэтому первое время нас довольно сильно пиз***ли.

– Били, мягко говоря.

– Да, потом, когда они уже получили подтверждение с нашей стороны о том, что мы действительно медики.

– А они думали, что вы не медики?

– Они так и думали, что мы реально спецназ. Один мне там на допросе рассказывал – ты учился в Польше, я тебя знаю. Говорю – я в Польшу в жизни ни разу не выезжал. Точно учился – я же тебя учил. Там был один майор ФСБ, они не парились абсолютно, представлялись открыто – майор ФСБ, подполковник ФСБ, тот-то и тот.

– Что они хотели?

– Информации. Ты же как медик можешь владеть много какой информацией, просто что мы ею не владели, поэтому от нас ничего невозможно было получить.

– Поэтому вас избивали?

– Да, потому что они думали, что мы ее просто скрываем.

– Какие у вас последствия после плена по здоровью?

– Первые два года было тяжело, были приступы в связи еще с контузиями, и со всеми ударами по голове. Были с**ные приступы, повышение давления, гипертензия, то есть мне в 2020 году дали вторую группу в связи с тем, что у меня гипертонические кризы были просто колоссальные. До 190 я не ощущал давление, плюс-минус 200-210 я начал чувствовать головные боли, а вообще прикольно, ты можешь идти-идти, потом упал. Приходилось лечиться, но в результате терапии нормально. Синкопальных у меня не было вообще, кризисовал я может раз 5-6 за все время.

– Что такое кризис?

– Гипертонический криз. В принципе, сам себе оказать помощь – сбросить давление – какие проблемы?

– Вы добровольно пришли или вас мобилизовали?

– Когда они там, в 4 утра начали обстрелы? В 5 часов мы уже формировали территориальный батальон.

– Это где?

– В Броварах, под Киевом. Я уже был зачислен в качестве начальника медслужбы батальона территориальной обороны, а потом, когда уже формировался 5-й полк, меня уже пригласили сюда.

О женщинах-медиках в стабилизационном пункте

Среди медиков стабилизационного пункта – много женщин. Одна из них – хрупкая, невысокая Кристина. Как выясняется в разговоре, девушка в первый день полномасштабной войны пришла добровольно – присоединиться как медик в ряды теробороны.

Старшая медсестра медицинской роты 5-й отдельной штурмовой бригады ВСУ Кристина:

– Я служу с первых дней войны, с 24 февраля 2022 года, в медицинском пункте, теперь в медроте и хотелось просто работать в той службе, которая пытается помочь. Там ребята проделывают сверхважную работу, а мы им помогаем ее делать. Чтобы они были уверены, что все будет хорошо, чтобы не случилось, потому что мы здесь есть.

"Я пришла сразу в тероборону, я жила под Броварами, живу под Броварами и когда у нас подходила оккупация в Броварской район, у нас всех кто мог – все помогали и с этого начался путь военный, до этого я себя в армии не видела", – добавила она.

Анестезиолог 5-й отдельной штурмовой бригады ВСУ "Осьмак":

– Эта маленькая девочка 24 февраля пришла одна из первых формировать батальон территориальной обороны так же в Броварах, а потом так ее увлекло, что часов через 5 она еще и мужа заставила прийти мобилизоваться.

"Муж хотел пойти служить, но там очередь большая была для мужчин, разумеется, здесь у нас оккупация, все стоят уже с сумками. А я пришла, объявление было, что там парамедиков будут учить. Я думаю – пойду, что-то поучу. А тут медпункт, которого фактически нет, два медика только, а потом это так все закрутилось – Сергей, Катя медсестра и все, медсестер нет, мы начали медпункт как-то обустраивать. Мне муж вечером приходит и говорит, сказали пока домой идти, наберут, а я уже на дежурстве», – поделилась Кристина.

Трудно или легче, когда на войне пара?

С мужем в первые дни полномасштабной войны в армию пришла и Леона:

– Я здесь с мужем, не медик.

– Военный?

– Да.

– Вместе пошли?

– Да.

– Это тяжело или легче, когда на войне пара?

– Легче. Он знает, будь он один, а я бы сидела там, дома, а он пошел бы где-то на какую-то задачу, на свою работу, и не выходил на связь сутки, по-разному, я знаю к кому обратиться, я знаю, что происходит. Если я не могу до него достучаться или он до меня достучаться, то знает, к кому обратиться и ответят, что все нормально.

Старшая медсестра медицинской роты Кристина:

– Оно где-то и легче, и тяжелее. Легче – потому что есть общение, тяжелее – потому что хорошо, когда что-то есть, и все там хорошо дома. Родителям, пожалуй, труднее. Но в общем-то, хорошо понимать друг друга. В гражданской жизни работала в частном секторе, у нас семейный педиатрический кабинет.

– Вы детьми занимались?

– Я администрировала, детьми занимался педиатр, медсестра, а я администрировала педиатрический кабинет, его работу, графики, его полное функционирование, оснащение. В принципе, я этим и здесь занимаюсь как старшая медсестра.

– Помогаете?

– Людей мало, медперсонала мало, нужны медсестры, нужны врачи, анестезиологи критически нужны, средний медицинский персонал нужен. Поэтому те, кто мог бы заниматься какой-либо организационной работой, приходится работать и практически.

"Хотелось помочь, я очень хотела работать на стабпункте, работать с ранеными, это была цель – идти, служить, хотелось непосредственно чувствовать, что ты как-то пытаешься минимизировать потери, минимизировать наносимый ущерб, помочь как-то сохранить трудоспособность, максимально помочь – обезболить, помочь, возможно, даже поговорить, потому что мы общаемся, успокоить", – отметила она.

– На самом деле армия, при том, что это очень серьезная структура, это очень теплая структура, особенно, если коллективы такие – медики, например, у нас здесь мало кадровых, мы здесь из гражданской жизни – медсестры, врачи, поэтому мы очень здесь дружим . У нас семья, мы очень много времени вместе проводим, и это все переживаем вместе, вот это радость. Понятно, что хочется радостей и гражданских, которые попадаются в отпусках, которые бывают редко, но, в общем, да, вот это радости в общении и в том, что есть команда, есть семья. Да, бывает сложно, некоторые реалии где-то и ужасают. Все всегда от медиков хотят услышать, что мы там в ужасе от того, что мы видим, но это не так. Мы к этому готовы, это воспринимаешь, в момент, когда ты это видишь, это воспринимаешь как предмет работы, тебе главное с холодным умом подойти к тому, чтобы помочь максимально. Потом ты можешь анализировать.

Также Кристина отметила: "Всегда люблю говорить, что до войны любила всякие фильмы – Marvel, так вот, после начала войны смотреть их невозможно, потому что ты работаешь с настоящими героями. Ты видишь, что там это кино, а здесь реальность, видишь, как ребята на задание уезжают – спокойные, собранные, целеустремленные, вот это герои – настоящие, их сейчас видим каждый день здесь. Что самое трудное? Понимать, что кое-что в руках, что называется только в Божьих, мы только руки. Непосредственно, что-то есть выше, где мы не вправе решать. Хотелось бы, чтобы все было только в нашу пользу. Это самое трудное – что мы не всегда можем все, хотя очень хотим».

Читайте также: круглосуточно привозят украинских воинов: медики показали работу на Бахмутском направлении.

Читайте также: "Война им дала новую профессию": как столяры и сварщики в мирной жизни работают сейчас боевыми медиками на фронте. Отмечается, что за день бывает 12-13 выездов на помощь раненым.

Смотрите также:

Поддержите журналистов "5 канала" на передовой.

• Вносите свой вклад в победу – поддерживайте ВСУ.

Главные новости дня без спама и рекламы! Друзья, подписывайтесь на "5 канал" в Telegram. Минута – и вы в курсе событий.