О самой сложной операции, потерях противника и когда могут быть приятные известия по Крыму – рассказал Герой Украины, сержант 131 разведывательного батальона Андрей Орлов в эфире проекта "Кто c Мирошниченко" на "5 канале".
Андрей, за что вы получили звание Героя Украины? Это была отдельная операция или вообще за события на Херсонщине?
Это не было за какую-то отдельную операцию. Это было за события в Херсонской области. Мы участвовали в нескольких операциях и во время этих операций происходили некоторые события, за которые я получил это звание. Это было и спасение раненых бойцов, и довольно удачная операция по освобождению одного поселка, потому что нас там не ждали, а мы туда "приперлись" и что? Правильно.. поселок наш.
А когда президент вручал вам звание, это было 14 ноября в Херсоне, для вас это было ожидаемо?
Нет. Мне позвонили за день до этого и сказали, чтобы я был в определенном месте в определенное время. Мол, будет награждение. Я даже не ожидал, что это будет президент. Я думал, может руководство ОК, или высокопоставленные генералы, но не президент. Мы приехали в Херсон, и только там я узнал, что будет президент. Увидел себя первым в списке. Не знал, какую награду получаю. Это меня ошеломило. Я не ожидал. Это был большой сюрприз для меня.
А это ваша первая награда?
Я служил в Нацгвардии с 2014 года. И имею отличия Нацгвардии. Получил от командующего тогда отличия. И все.
Расскажите свою историю. Вы были только в Нацгвардии, и вы не военный человек?
Я не военный. Занимался менеджерской деятельностью. Работал во многих международных компаниях. И у меня обострилось чувство справедливости, когда началось АТО. Я присоединился к рядам добровольческого батальона, где прослужил с 2014 по 2016. И потом когда все оборудовалось, мы оставались на своих позициях, противник на своих. И тогда мне жена сказала: или я или война. И я подумал–подумал и вернулся домой. Но как моя каска, как мой броник, как моя снаряга, все осталось, потому что было достаточно понятно, что все это не закончится. После аннексии Крыма, после войны в Донбассе, это так не закончится. Когда-то это будет...
К моменту полномасштабного вторжения россии, вы где находились?
Я был в Ираке.. в Багдаде. Работал охранником на одну международную компанию и договорился, что я заканчиваю контракт раньше. Это европейская компания, они меня поняли, и я уехал, прилетел в Берлин, из Берлина в Варшаву, "захватил" товарища, с которым мы были на Донбассе с 2014-2016 года и все. Так и пошли в 131 разведывательный батальон.
Вы разведчик и снайпер?
В 2016 году я учился в Национальной Гвардии в школе снайперов и являлся заместителем взвода снайперов.
Сложно было на Херсонском направлении? В чем была самая большая сложность для вас в Херсонской области?
Николаевскую и Херсонскую область разделяет река Ингулец. И наводить мосты было невозможно, поскольку с мая месяца они находились в километре от реки. Только в мае мы их отбросили от этой реки и каждый раз, когда нам нужно было идти на задачу, нам нужно было форсировать эту реку. Хорошо, что это было лето. Потому что частенько мы форсировали просто вброд. Оружие над собой, рюкзак за плечами и вброд. В начале лета были дожди, была прохладная погода, как для Херсонщины. Это было трудно, после форсирования ночевать под дождем. Никак не согреешься, никак не высохнешь. То есть, это и для меня, и для моего направления это была сложность. Также Херсон, это край полей и там очень узкие и тонкие посадки деревьев. Акация и всё. И они просто разбиты вражеской артиллерией и ты должен передвигаться там, прятаться как-то от вражеских квадрокоптеров. То есть, были свои нюансы.
Военные ВСУ по Херсонскому направлению говорили, что именно там были сосредоточены сильные российские военные. И спецура, и десантники. Какого врага вы увидели в Херсонской области?
Тот враг, с которым я столкнулся лицом к лицу, я не могу сказать о его причастности к определенной структуре. Потому что у них мы не нашли документов. Но они (ред. – оккупанты) не сдавались в плен. Местные говорят, что это были "вагнеровцы". Я не могу подтвердить. В этом селе была уничтожена пара военных высокопоставленных чиновников (ред. – рф). То есть, видимо, это не "вагнеровцы", это были разведчики. И Херсон для них (ред. – оккупантов) важен, потому что это ворота для контроля путей на Крым. То есть вы знаете, что после освобождения Херсона "Хаймарсы" уже дотягиваются до Армянска. То есть мы уже нацелены на этот перешеек на полуостров. Они будут его "защищать". Херсон это электричество в Крым, вода в Крым. Кто властвует над этим регионом, тот контролирует Крым. Как мы раньше контролировали. Они (ред. – рашисты) же помнят те блэкауты. Как они наполняли дождевой водой водохранилища в Крыму и так далее. И они перед самым отступлением из Херсона, что было интересно, увеличили свою группировку. Они ввели дополнительные батальонно-тактические группы и были некоторые сомнения, сможем ли мы занять Херсон именно сейчас, то есть до нового года.
Вы сказали, что они (ред. – оккупанты) не хотели сдаваться в плен. Они пытались себя убить?
У "вагнеровцев есть такая".. не хочу делать им лишнюю рекламу. Эти пленные там что-то рассказывали, что у них две гранаты, одна для себя, одна для врага. Честно, эти две гранаты полетели в меня. Он не смог подорвать себя.
Можете поподробнее рассказать об этой истории….
Мы, чтобы облегчить себе задачу, предлагали им (ред. – оккупантам) сдаться в плен. Мы говорили, сдавайтесь. Мы обменяем вас. Они не захотели сдаваться. И раненые тоже отбрасывались гранатами. Они сами сделали свой выбор.
А ранения вы когда получили?
Самое смешное, что никто не знал о моем ранении из родственников, из близких. Я держал это в секрете. И его рассказал Офис президента, когда награждал меня. Об этом не знал ни мой сын, ни моя мать. Никто не знал. И здесь: алло, что за ранение? И много вопросов. И потом – "я кричу". Это от мамы было.
Ну, вы хоть извинились перед мамой?
Конечно, ну зачем я буду трепать ей нервы. Сейчас она знает, но в таком контексте, что выдохнула, выдохнула... Все хорошо.
Вы начали говорить, что был период, когда увеличивался русский контенгет, и вы понимали, что труднее будет проводить операции?
Мы понимали, что мы можем проводить операции. Но было ясно, что это затянется. Вопрос в том, что мы их (ред. – оккупантов) уничтожим – не стоит. Вопрос: когда? То есть мы их (ред. – оккупантов) уничтожим в любом случае. Мы идем, наступаем, давим. На Харьковщине мы сделали некий "блиц-криг". А на Херсонщине мы сначала разбивали их логистику. Мы их выдавливали. Были несколько попыток наступления, и мы пытались прорвать их позиции и завершить наступление у берегов Днепра. Да, с каждой попыткой мы отбивали километров 10 нашей территории. И я не говорю о маленьких выступлениях, это вся линия фронта сдвигалась ближе к Днепру. Да, мы теряли ребят, это было тяжело. Они защищались, а наступающие силы всегда теряют больше. Но правильно спланированные действия, правильные точечные удары высокоточными припасами, благодаря нашим партнерам за "Хаймарсы", за смартбоеприпасы, за "Эскалибуры"... делали свою работу так, как нужно. Вооруженные силы Украины войдут в историю, потому что у нас не так много боеприпасов, но мы работали точечно и точно.
Вы можете рассказать о самой сложной операции, которую провел ваш разведотряд? И вы, в частности.
Один поселок штурмовали силы пехоты. И высшее командование никак не могло получить действительно оперативную информацию оттуда и решило, что наша группа должна выйти и выяснить, что происходит в том поселке, который штурмуют силы пехоты. И мы туда пошли втроем. И мы дошли до того поселка и решили, что будем штурмовать следующую улицу и будем штурмовать втроем и пехотинцы, которые бодались там уже вторые сутки... и вот мы сделали это. Но потом что-то пошло не так, и мы получили приказ выходить на подготовленные позиции. Пехота вышла и мы за ними. Затем они зашли с десантниками и смогли их (ред. – оккупантов) выдавить. Это было здорово. Здорово, когда мы втроем вошли в село, подтянули за собой пехоту и начали наступление. Это было круто.
А много ли потерь противник имел на Херсонском направлении?
Да. Давали себя знать точечные удары по логистическим центрам. По скоплению их (ред. – вражеских) БК, по расположению личного состава. То есть мы брали в плен. Мы находили переписку и судя по ним и рассказам пленных, они теряли очень много. Ну вот по переписке видели: "мы залетели на Херсонское направление и вот мы сейчас будем "мочить" хохлов". Проходит неделя.. "нас здесь так расп***овуют", я не знаю, куда деваться, я выжил после "Хаймарсов", а тот и тот не выжил". То есть мы их валили здорово.
Но они (ред. – рашисты) там окопались. И мы думали, что они будут стоять там до последнего. Что произошло?
А что-то случилось. Что-то произошло. Просто "вторая армия мира" решила сделать "очередной жест доброй воли". При эвакуации их колонны накрывались на мосту на Антоновском, там они построили переправы. Честно говоря, мы пытались их догнать. Село за селом. Зашли в ту же Снигиревку, спрашиваем: "где они". "Они там-то и там-то". Летим туда. Их там уже нет. Но зайти туда парадом мы не можем. Мы должны подойти, разведать сначала. Разведали. Нет. Летим в другое село. Нет. Только ушли. Мы утром залетаем, а нам только ночью говорят, что вышли колонны.
Вы упомянули о Снигиревке. Ваш батальон там поднимал флаг. Как люди встречали?
В Снигиревку мы заходили довольно медленно. Была же информация, что они вышли. Мы подъезжаем к Снигиревке на машинах и видим пехоту. И пехота нам говорит, что они там еще есть. Ну хорошо. Туман. Утро. Заезжаем. Бабулька идет на нас, она еще не понимает, что за машина едет, она видит, что кресты. Украинские флаги. Но по лицу – она не верит, что заезжает колонна украинской техники. И уже на следующем перекрестке люди просто срезают осенние цветы, бегут к нам с цветами. Я таких эмоций не испытывал. И бегут с украинскими флагами.
Они ведь прятали их где-то?
8 месяцев и эта женщина же была на низком старте... Колонна медленно идёт. Нам местные говорят, что они вышли. Но ведь мы знаем "русские своих не бросают" и может быть где-то "человек" 10-15 где-то "блуждать". Надо быть настороже. Но люди все равно идут. Бегут на нас с флагами. Вывешивают на заборах флаги. Где они 8 месяцев их прятали. И вот фраза "мы вас так ждали" – это самая распространенная фраза. Мы вас так ждали…так ждали… И ребята рассказывали, как бабушка идет, старушка, натыкается на коллегу моего и спрашивает: "простите, можно пройти". Он такой: "в смысле? Вы ведь у себя дома. Идите, куда хотите". А у русских нужно было спрашивать. Если военный стоит, то точно какой-то запрет. И она говорит: вы что, наши? Они в слезы. Она его обнимает. И еще сложнее всего было нам встать и пойти дальше. Нам же нужно двигаться дальше. Нести Украину в сёла. А они говорят: "нет, нет, мы должны вас накормить". "Я вот эти закрутки прятала от тех пидарасов, я вас ждала". Мы говорим, что нам не нужно. Нам нужно идти дальше. А они "не-не-не". Один час – и уже стоит казанец с борщом. Огурцы, сало. Все что-то тянут. Они хотят нас накормить, показать, как они благодарны. И в следующем селе мы остаемся на ночлег и они говорят, что "вот дома, живите где хотите, вот кровати для вас, вы же свои и мы будем вам помогать. Мы же так натерпелись. По ночам не спали". Когда спасались москали, они (ред. – местные жители) не знали, кто выедет, а кто заедет. И каждая ротация (ред. – оккупантов) – это обыски, подвал. Мужчины, а особенно проукраинские, они натерпелись прилично.
Андрей, вы можете объяснить поведение российских военных. Ну разве это война, когда "человек" приходит на чужую территорию, когда убивает женщину, ребенка, пожилого человека. Вы поняли, какая мотивация у этого "человека"?
У меня своя мотивация. Она состоит из нескольких факторов. Нельзя приходить так, во-первых, ко мне домой. Во-вторых, если я не закончу эту войну, то мой ребенок возьмет оружие и пойдет воевать. В третьих, кто, если не я. Я уже получил какую-то определенную военную подготовку. Да, я мог остались в Ираке и получать нормальную заработную плату. Жить в Польше или где-нибудь. Но это мой дом, и я должен его защищать.
А вот что у них в голове, я не знаю. У меня создается впечатление, особенно когда общаешься с пленными, что реально мы воюем с медбатом, или со штабниками, или с минометчиками. Вот попался один на днях. Забыли они двух "гавайцев". У него были документы, он успел сжечь свою наградную книгу. И в документах было написано – расчет миномета. Номер обслуживания. То есть, "ты минометчик. Ты же по нам бил". "Да не, пацаны, какое бил.. у нас мин не было, только осветительные мины". То есть мы сражаемся только с "медиками", или "со штабом", или с "минометчиками", которые в нас стреляют осветительными минами. У них даже не хватает смелости сказать: "да, я воюю и я воюю за то и за то. Я пришел воевать, что я не вписался в угол дома". Ну, я не знаю, что в их головах.
А какова цель у путина?
У путина империалистические замашки. ссср 2:0. российская империя. Не знаю, что он себе в голову всунул. Я не знаю, на что такие "люди" рассчитывают. Возможно, если у тебя много денег, то тебе нужно что-то другое. Что-то доказать другое, доказать себе самому. Но пусть наведет порядок в своей стране. Зачем ты лезешь на другие страны... Мы должны их (ред. – оккупантов) уничтожить и здесь другого не дано. Сейчас – никаких переговоров. Они (ред. – оккупанты) должны вывести свои войска. Платить контрибуции. И после обстрелов недавних Запорожской области у меня желание выйти на их границу и пройти еще 20 километров – зачистить, сделать такую серую зону, чтобы там никто… Пусть выезжают на х**н, чтобы там никто не жил.
Замедлятся ли сейчас наши действия на фронте? Они там силы перебрасывают с Херсонского направления на другой.
Ну мы же тоже перебрасываем. Есть большое водное препятствие. Это такой рубеж, через который как нам, так и им, будет сложно передвинуться. Сейчас действия действительно замедлятся. На Южном направлении так точно. Со стороны Запорожья так точно. С той стороны да. Но Донецк, Луганск, я не уверен, потому что там такая специфика региона, что там один город перетекает в другой. То есть, там военные действия будут продолжаться и интенсивность не будет угасать.
В Минобороны предполагают, что до конца декабря могут быть приятные известия по Крыму. Как вы думаете?
Да, я слышал генерала Гаврилова. До конца декабря – нет. Может быть, до конца зимы. Это такой оптимистический прогноз. К концу лета следующего года должно все закончиться. Я держу кулаки, чтобы все закончилось. Будут действовать санкции, заканчиваться их гребаные ракеты. Пошла информация, что у них будут сложности с получением от Ирана ракет и мопедов, ситуация будет складываться в нашу пользу. И мы этим воспользуемся. И мы будем их давить и уничтожать, и ни одного кусочка земли им не оставим.
Где набраться такого драйва, как у вас?
Не знаю. У нас драйв идёт от команды. У нас уже крутой отряд. Очень крутые ребята. И ты знаешь, что они прикроют спину и будут рядом, и до конца. Я в них уверен. Это здравомыслящие люди, которые не будут творить какую-нибудь фигню, которая потом на голову не налезет. Это мотивированные и подготовленные бойцы, и я в них уверен. Поэтому я уверен в победе.
Анна Мирошниченко, "5 канал"
Смотрите полный выпуск программы:
Смотрите видео на тему.
Главные новости дня без спама и рекламы! Друзья, подписывайтесь на "5 канал" в Telegram. Минута – и вы в курсе событий.