Год 2022-й ворвался в историю Украины пожаром войны. Полномасштабное российское вторжение всколыхнуло мир, обнажив жуткие преступления: от бомбежек мирных городов и пыток в оккупации – до массовых депортаций украинских детей. Этот шквал насилия невозможно забыть или простить. Получит ли враг наказание и как может выглядеть международный трибунал против Москвы – в новом выпуске видеоблога "Политолог без галстука" рассуждает международный обозреватель "5 канала" Егор Головец.
Общество стремится к своему современному Нюрнбергу – трибуналу, который назовет агрессию агрессией, а военным преступникам вынесет приговор. Мир уже заявил о своем понимании этого: еще 2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, решительно осуждающую агрессию РФ против Украины как нарушение Устава ООН. Но от деклараций к реальному суду – путь, полный вызовов.
Первые шаги к трибуналу: поддержка Украины и союзников
Призывы к трибуналу начались почти сразу после вторжения. Украинские власти и дипломаты неустанно продвигали идею специального международного суда для высшего руководства РФ. Уже в мае 2022 года Европейский парламент поддержал создание спецтрибунала для расследования военных преступлений России. В январе 2023 года Европарламент отдельной резолюцией призвал к созданию специального трибунала именно за преступление агрессии против Украины. Этот трибунал должен восполнить критический пробел в системе международного правосудия и основываться на высоких стандартах Международного уголовного суда (МУС). В резолюции подчеркивают: к ответственности следует привлечь не только президента РФ Путина, но и других виновных, в частности режим Лукашенко в Беларуси, за соучастие в агрессии. Украина приветствовала поддержку: Зеленский заявил, что российский режим должен быть наказан за агрессивную войну и "справедливость должна победить". Эти слова отдаются в сердцах миллионов – без справедливости не будет крепкого мира.
Вместе с европейскими институтами активную роль играют и национальные правительства. Великобритания одной из первых высказалась за трибунал "вроде Нюрнберга". В окружении британского руководства обсуждали создание специального суда над российскими преступниками, а ведущий юрист-международник Филипп Сэндс – автор идеи "трибунала агрессии" – стал одним из вдохновителей этого процесса. Эти сигналы дали понять: Украина – не в одиночестве. Формируется коалиция единомышленников, готовых поднять вопрос трибунала на самом высоком уровне. Не случайно уже в апреле 2023 года во время визита в Гаагу президент Украины призвал: нужно "правосудие, а не гибридные формы" – намекая, что половинчатых решений недостаточно, нужен полноценный международный суд над агрессором.
Юридические препятствия: почему не хватает действующих механизмов?
Первый вопрос – почему вообще нужен специальный трибунал, если существует Международный уголовный суд? Ответ – в юрисдикции МУС. Суд Гааги сегодня может расследовать военные преступления, преступления против человечности и геноцид, совершенные в Украине (потому что Украина признала юрисдикцию МУС по этим категориям). Именно поэтому в марте 2023 года МУС смог выдать ордер на арест президента РФ за военное преступление – незаконную депортацию украинских детей. Однако "преступление агрессии", то есть сам факт разрешения захватнической войны – вне досягаемости Гаагского суда. По поправкам в Римский устав, МУС может рассматривать факты агрессии только если и государство-жертва, и государство-агрессор ратифицировали Устав и соответствующие поправки, или если ситуацию передал на рассмотрение Совет Безопасности ООН.
В случае Украины это невозможно: ни Украина, ни Россия не являются государствами-участниками МУС, а в Совбезе ООН Москва пресекает любую попытку. Прокурор МУС Карим Хан прямо разъяснил: при этих обстоятельствах Суд не может осуществлять юрисдикцию по поводу вероятного преступления агрессии в данной ситуации. Иными словами, главное преступление – агрессия – пока выпадает из существующей системы правосудия, и именно для него требуется отдельный судебный механизм.
К юридическим вызовам относятся и вопросы иммунитетов государственных лидеров, которых обычно не могут преследовать в судах других стран. Но международный трибунал, созданный с участием многих государств или под эгидой международной организации, может преодолеть это препятствие. Прецеденты показывают, что должность не спасет от правосудия , если этого требует мировое сообщество:
- Нюрнбергский трибунал после Второй мировой войны осудил главных нацистских руководителей;
- Международный трибунал в отношении бывшей Югославии выдвинул обвинения против Слободана Милошевича, даже когда тот еще был президентом;
- МУС также выдал ордер на арест действующего президента Судана Омара аль-Башира в 2009 году.
Никто не должен быть "неприкосновенным" перед лицом таких преступлений, и будущий суд над российскими лидерами это принципиально подтвердит.
В то же время следует признать: приговор на бумаге и приговор в реальности – разные вещи.
Правовой приговор возможен и заочно, но чтобы наказать конкретное лицо, его нужно задержать. А это в случае кремлевского диктатора или его ближайшего окружения произойдет только при определенных условиях – например, если они выедут за границу, где их арестуют, или если власть в самой России изменится и выдаст их правосудию. И здесь возникает связь между юриспруденцией и геополитикой: без изменения ситуации на поле боя и в Кремле реальное отбывание наказания может надолго остаться гипотетическим. Но это не повод отказываться от трибунала – напротив, готовя легитимную основу для суда уже сейчас , мир дает сигнал российской верхушке, что бегства от ответственности не будет, и рано или поздно железная дверь Гааги может за ней закрыться.
Дипломатические баталии: позиция США, ЕС и остального мира
На пути создания трибунала стоят не только правовые, но и дипломатические препятствия. Нужно получить поддержку наибольшего количества государств, чтобы суд был признан и обладал авторитетом. В этом вопросе есть нюансы, в частности, разница в подходах ключевых союзников. Европейский Союз в целом и его члены активно продвигают международный трибунал. Европарламент, Совет Европы, Парламентская ассамблея Совета Европы последовательно принимают решения в поддержку спецтрибунала. Более того, в мае 2025 года Комитет министров Совета Европы (46 государств) официально запустил процесс создания Специального трибунала по преступлению агрессии РФ против Украины. Министры поручили генеральному секретарю Совета Европы возглавить процесс подготовки соглашения с Украиной о создании трибунала как международной организации. Процедурные шаги уже идут полным ходом: необходимые документы согласованы, после юридической доработки в Страсбурге их подпишут и ратифицируют – так родится новый суд. Это беспрецедентное решение, демонстрирующее единство Европы: без справедливости не будет восстановления, говорят европейские лидеры. К примеру, премьер Эстонии Кая Каллас выразила надежду, что первые решения трибунала могут быть уже в 2026 году. Оптимистично? Да. Но это указывает на серьезность намерений – европейцы нацелены довести дело до конца.
США также поддержали идею трибунала, однако поначалу предлагали другую модель. Вашингтон долго опасался прецедентов, которые могут ударить по самим США (ведь Америка не является участником МУС и исторически настороженно относится к международным судам в отношении войны). Поэтому в марте 2023 года Государственный департамент США заявил: Специальный трибунал должен быть "укоренен в украинской национальной судебной системе" , то есть, по сути, быть "интернационализированным" национальным судом Украины. Этот подход, по мнению США, проще всего реализовать и он сможет получить более широкую поддержку вне Запада. Идея состоит в том, чтобы суд действовал на основе украинского законодательства, но с привлечением международных судей и под международным менеджментом – так, мол, и суверенитет Украины будет учтен, и участие других государств возможно. Есть и прагматический момент: такой "гибридный" суд легче продать глобальному Югу, который скептически относится к новым западным инициативам.
Украина сначала тоже рассматривала разные форматы, но в конце концов склоняется к формированию полноценного международного трибунала. В Офисе Президента работала целая группа юристов-международников, разрабатывавших проект устава трибунала. Планировалось несколько треков – от назначения специального прокурора для подготовки суда до возможного обращения в ООН. Однако оптимальным стал путь через коалицию государств и Совет Европы. По сути, трибунал решили учредить межправительственное соглашение: Украина и любые присоединяющиеся страны-партнеры, а платформой и гарантом станет Совет Европы. Это компромиссный вариант: он не требует решения Совбеза ООН (где вето РФ), но и придает суду более международный характер, чем просто закон Украины. Еврокомиссар по вопросам юстиции Дидье Рейндерс отметил, что специальный трибунал может быть создан на основе многостороннего соглашения, и выразил надежду, что юридически его учредят до конца 2024 года.
Важным фактором поддержки является позиция других стран вне Европы и США. Здесь, к сожалению, нет единодушия. Многие страны Азии, Африки, Латинской Америки недоверчиво смотрят на инициативы, обходящие ООН. Некоторые боятся прецедента: ведь если будут судить за агрессию россиян, то когда-нибудь могут взяться и за других агрессоров в мире. Кремлевская пропаганда этим манипулирует, называя будущий трибунал "очередным инструментом Запада". К примеру, Венгрия внутри ЕС также ворчит и отказывается публично поддерживать трибунал против Путина. Тем не менее, динамика коалиции поражает. На весну 2025 года уже более 40 государств сформировали Core Group (коалицию) в поддержку спецтрибунала. 9 мая 2025 года во Львове представители 35 стран подписали совместную декларацию о завершении технической работы над правовыми инструментами для трибунала при Совете Европы. А еще раньше, в апреле 2024-го, 44 страны (включая некоторых с Глобального Юга) на конференции в Гааге подтвердили свою поддержку трибунала и готовность присоединиться к его созданию. Это значит: даже если несколько государств и дистанцируются, критическая масса поддержки уже существует. Трибунал будет иметь достаточно участников, чтобы считаться международным и чтобы его решение признали ключевые игроки. Следовательно, приговоры такого суда будут политически значимыми, даже если не все страны мира их сразу признают.
Исторические прецеденты: от Нюрнберга до Гааги
Если сомнения одерживают верх, реально ли привлечь к ответственности такое великое государство, как Россия, стоит оглянуться на историю – она знает примеры, когда невозможное становилось возможным.
Нюрнбергский трибунал (1945–1946)
После падения нацистской Германии, союзники создали Международный военный трибунал в Нюрнберге, чтобы судить верхушку Третьего Рейха. Впервые в истории агрессия (развязывание войны) была признана международным преступлением . Нюрнбергский суд осудил нацистских лидеров за преступления против мира, то есть за планирование и ведение войны агрессии наряду с военными преступлениями и геноцидом. В это время прозвучали знаменитые слова: "Начать агрессивную войну – значит совершить самое тяжкое международное преступление, которое включает в себя все преступления войны". Этот принцип лег в базу современного понимания агрессии. Несмотря на то, что Нюрнберг проходил уже после капитуляции Германии (т.е. проигравшие не могли увернуться), он стал мощным прецедентом. Мир признал принцип: не может быть абсолютного иммунитета за массовые преступления даже для глав государств.
Международный трибунал по бывшей Югославии (ICTY, 1993–2017)
Созданный решением Совета Безопасности ООН во время войны в Боснии этот трибунал показал, что правосудие возможно даже во время продолжающегося конфликта. ICTY (Международный трибунал по бывшей Югославии) выдвинул обвинения против десятков человек за военные преступления и геноцид в Балканских войнах. Самым громким стало преследование Слободана Милошевича – экс-президента Сербии и Югославии. Он, как и Путин сегодня, долгое время считался неприкосновенным "хозяином войны". Но в 2001 году, после смены власти в Белграде, Милошевича арестовали и выдали трибуналу в Гааге. Суд над ним стал первой попыткой международной Фемиды судить бывшего главу государства за массовые преступления со времен Нюрнберга. Хотя Милошевич умер во время процесса, сам факт суда продемонстрировал принцип: лидеры не избегают правосудия, если международное сообщество едино в этом стремлении. ICTY впоследствии осудил других чиновников – генералов, политиков, ответственных за этнические чистки. Трибунал по Югославии был сложным, растянулся на годы, но успешно доказал вину многих военных преступников, установив историческую правду о резне в Сребренице, осаде Сараево и других преступлениях.
Международный трибунал по Руанде (ICTR, 1994–2015)
Еще один пример Совета Безопасности ООН – суд по делам геноцида против народности тутси в Руанде. За сто дней 1994 года экстремисты из народности хута истребили около 800 тысяч человек. Международное сообщество сначала медлило, но в конце концов создало трибунал, заседавший в Танзании. ICTR (Международный трибунал по Руанде) предъявил обвинение десяткам человек, в том числе признавшему вину бывшему премьер-министру Руанды – Жану Камбанди. Виновные в геноциде получили пожизненные заключения. Этот трибунал установил важные юридические прецеденты по поводу преступления геноцида и вновь подтвердил: массовые преступления не имеют срока давности и не останутся без наказания. Хотя жертв не вернуть, но приговоры суда дали хотя бы долю справедливости для народа Руанды и предостережение будущим диктаторам.
Другие формы правосудия
Кроме глобальных трибуналов были и специальные гибридные суды: Сьерра-Леоне, Камбоджа, Ливан – все они создавались для отдельных конфликтов, часто совместно с национальными властями. Есть и явление универсальной юрисдикции, когда национальные суды других стран судят за международные преступления (например, недавний приговор в Германии бывшему сирийскому офицеру за пытку). В контексте Украины некоторые страны также ведут расследование – в частности, суды в Германии, странах Балтии, в Польше собирают доказательную базу преступлений РФ, чтобы при случае выдвигать обвинения конкретным исполнителям. Но, конечно, главный удар должен нанести специальный трибунал над высшим руководством агрессора, потому что на скамье подсудимых должны оказаться авторы катастрофы, а не только исполнители. История учит: если международное сообщество упорно, то даже сильные мира сего предстают перед судом – будь то в Гааге или в зале суда другой страны, но правосудие их догоняет.
Практические перспективы: длинный путь к приговору
Следовательно, и политическая воля, и юридические наработки для трибунала постепенно складываются в картину. Чего ждать дальше? Появится ли реальный суд над Путиным и его окружением или останется мечтой?
С одной стороны, предстоит много работы. Даже в самых благоприятных условиях, специальный трибунал – это сложный механизм. Требуется финансирование, нужно назначить независимых судей, прокуроров, сформировать регламент, инфраструктуру суда. По словам Ирины Мудрой, заместителя руководителя ОПУ, уже разработан проект устава трибунала, где прописаны все процедурные моменты – от структуры до функций. 2025 год пойдет на юридическое оформление и организационную подготовку, набор персонала, согласование правил. Это быстрый темп, ведь договориться пришлось об очень чувствительных вопросах между десятками государств – компромиссы искали два года. Если все сложится хорошо, то уже в 2026 году суд сможет начать первые слушания. Но это пока оптимистический сценарий. Вполне возможно, что процедура затянется – таковы реалии международной бюрократии.
Не считая того, процесс неотвратимо запущен. Еще год назад скептики говорили, что идея спецтрибунала слишком утопична. Сегодня мы имеем конкретные решения и структуры: коалиция государств, согласованный пакет документов, готовность Совета Европы взять это под свое крыло. То есть машина правосудия начала двигаться. И что важно – она двигается параллельно с течением войны. По мнению военных экспертов, окончательное наказание преступников станет возможным только после стратегического поражения России на фронте. Начальник украинской разведки Кирилл Буданов справедливо заметил: никто не сможет реально осудить россию, пока она стратегически не потерпит фиаско. Это правда: суд – не магическая палочка, он заработает результативно только когда агрессор ослабнет настолько, что не сможет игнорировать приговоры. Но суд нужен до этого момента, чтобы готовить почву и собирать доказательства. Правосудие не должно ждать милости от политики, оно должно готовиться раньше времени. Поэтому то, что мы сейчас закладываем фундамент трибунала – это инвестиция в будущее наказание.
Историческое значение такого трибунала выйдет далеко за пределы одной страны. Это будет сигнал всем потенциальным агрессорам в мире, что личная ответственность неизбежна. Что больше нельзя укрыться за ядерным арсеналом или креслом в Совбезе ООН. Мир изменился – и Украина стала тем местом, где решается, воцарится ли верховенство международного права. Как автор этой колонки, я позволю себе чуть-чуть лиричности: верю, что голос миллионов жертв и переселенцев не заглушат циничные расчеты. Да, путь к трибуналу – это марафон, а не спринт. Но каждый шаг – резолюция, ордер МУС, заявление лидеров, создание комиссии – это шаг к справедливости.
Вывод: лирическая нота на твердой почве фактов
Международный трибунал над россией уже не призрачная мечта – он постепенно формируется в реальности, подкрепленный решениями парламентов и правительств, усилиями десятков стран и международных институций. Впереди тяжелые дискуссии и, вероятно, новые преграды. Но дух Нюрнберга живет в 21 веке. Мир признает: агрессия – это самое тяжкое преступление , и за него должно быть возмездие. Украина, пережив страшные потери, борется не только за свою землю – она борется за право называть зло злом и наказывать его по закону. Мне, как и многим украинцам, хочется верить, что через годы в учебниках истории рядом со словами Нюрнбергский процесс появится и название суда над российской агрессией. Это будет свидетельством того, что справедливость, хоть и запоздалая, но восторжествовала. А для мира это станет прецедентом, который укрепит международное право: покажет, что даже величайшие государства не стоят вне закона.
Легок ли этот путь? Нет, он тернист. Но Украина уже удивила мир способностью объединить демократию против тирании. Следовательно, и трибунал – это вопрос времени и общей решительности. Справедливость имеет долгую память. И когда первый приговор этого трибунала прозвучит в зале суда, мы вспомним всех, кто сражался за этот момент – на фронте, на дипломатической арене, в информационном поле. Вспомним и тех, кто стал жертвами агрессии – ради них все и начиналось. Нюрнберг XXI века обязательно произойдет, и он станет триумфом международного права над правом силы. Украина идет к этому, опираясь и на лирическую веру в правду, и на трезвые факты и договоренности. И у мира достаточно мудрости и совести, чтобы эту правду воплотить в приговоры суда. Справедливость – не абстракция; для нас она измеряется вполне конкретными фамилиями в списках подсудимых. И этот список однажды прозвучит из уст судьи Гаагского трибунала. Это будет день, когда память о погибших получит должное уважение, а живые почувствуют: Фемида добралась и до кремлевских стен – хоть посмертно, но неотвратимо.
Егор Головец
Подписывайтесь на YouTube-канал "Политолог без галстука"
Читайте также: Сенат США готов одобрить жесткие санкции против РФ: путину дали несколько дней .
Друзья, подписывайтесь на "5 канал" в Telegram. Минута – и вы в курсе событий. Также следите за нами в сети WhatsApp. Для англоязычной аудитории есть WhatsApp на английском.