В программе "Кто с Мирошниченко?" говорили о справедливости и ошибках, перспективах и поддержке западных стран.
О МОБИЛИЗАЦИИ
– Дмитрий, я вот специально скопировала сообщение, которое ты мне писал перед нашим разговором. Я спросила тебя – что ты хочешь рассказать людям? И ты сказал, что "я хочу донести до сведения горькую правду". Ты пришел с какой-то "горькой правдой", что это за правда и почему она горькая?
– Часто в жизни случается так, что правда действительно бывает горькой, ну и в нашем случае, если мы говорим о войне, то это токсично горькая правда. Определенные обстоятельства и события, связанные с войной, не будут объявлены коллективным ожиданиям украинцев. Я имею в виду факт прекращения войны. Война будет масштабироваться, она будет только увеличиваться в плане своего роста, и это мое ощущение, и мое видение общей ситуации, и это прежде всего связано с тем, что россия вышла на оптимальный уровень организованности общества, монолитности общества, и она готова проводить мобилизационные мероприятия как в самой россии, так и в Таджикистане и Непале. У нас, украинской стороны, не хватает пока сил и энергии на то, чтобы провести мобилизационные мероприятия внутри Украины. В отличие от украинцев, у московитов хватит сил, организационного дарования провести такие мобилизационные мероприятия не только в своем государстве, но и в странах третьего мира. Поэтому война не закончится в ближайшее время, по-моему, и я уже вижу определенные признаки того, что она будет носить затяжной характер, и все же склоняюсь к мысли, что война еще будет продолжаться очень долго.
В глобальном смысле считаю, что Украину противник не отпустит до тех пор, пока не отрежет от второго моря, от Черного моря, успехи Украины именно в акватории Черного моря отныне не дают покоя московитам, и Украина в довольно-таки коннотативной форме заставила россию признать то, что россия не контролирует воды Черного моря, собственно, государство без флота может нейтрализовать флот другого государства, и эффективность Черноморского флота остается под вопросом.
О ПОВТОРНОМ НАСТУПЛЕНИИ
– Недавно начали появляться сообщения в иностранных СМИ и президент затем подтвердил то, что россияне пойдут в повторное, еще большее наступление. Он говорил о конце весны, вот уже, я скажу, что некоторые не верят на 100% этой информации, считают, что президент это сказал для наших западных партнеров, чтобы они зашевелились, нам дали вооружение и все, что мы просим. Как ты считаешь, действительно ли готов путин и его армия к еще одному повторному наступлению, и если да, то где оно может быть?
– Я не беру на себя ответственность определять сроки этого повторного наступления, однозначно россия готовится к продолжению войны, и они ставят своей целью, я думаю, не такую простую задачу как выйти на админграницы Донецкой области, я о Луганске не говорю, они и так фактически полностью оккупировали Луганскую область. Я думаю, что Донецкой областью они не ограничатся, и мы уже видим сейчас определенные признаки того, что российское общество готовится к продолжению боевых действий и у них нет проблем с мотивацией, у них нет проблем с человеческим ресурсом, нет проблем с поощрением, они хотят значительно большие территории отнять у Украины, чем Донецкая и Луганская области.
О ХАРЬКОВЕ
– Как ты видишь судьбу Харьковской области? В последнее время пошло много сообщений о Харькове, о том, что путину нужен Харьков. В Telegram-каналах появляются сообщения русские о том, как харьковчане уезжают из города, такая истерия определенная вокруг города есть.
– россия на сегодня пока не готова к тому, чтобы оккупировать Харьков, к проведению наступательных действий. Здесь можно использовать просто определенные данные и определенные цифровые показатели со времен Второй мировой войны – битва за Харьков продолжалась тоже в два этапа, и если я не ошибаюсь, там во время Харьковской операции где-то примерно 400 тысяч военнослужащих советской армии погибло, если я не ошибаюсь. Приблизительно столько же нужно россиянам для того, чтобы Харьковом завладеть сегодня, потому что они не отказались от практики мясных штурмов, они, как и в XX веке воюют не техникой, а людьми, в подавляющем большинстве. И я не думаю, что сейчас они готовы к тому повороту событий, однако их цель состоит в том, чтобы Харьков превратить в город, непригодный для жизни. Это просто будет зона тотального террора, которая должна жить в перманентном страхе, которая должна жить, по их мнению, в перманентных руинах, перебоях электроснабжения, и нормализованная жизнь должна быть, по их мнению, не совместима с названием города Харьков, вот такую цель они себе преследуют, и у них это, в принципе, получается, потому что Харьков уже можно разбирать квартал за кварталом с помощью различных огневых средств, начиная от УАБов с применением авиации, позволяющей дотягиваться на расстоянии 90 километров, заканчивая какими-то ракетными комплексами С-300, которых у них тоже очень много осталось. Поэтому я, честно говоря, не вижу их готовности сейчас к проведению сухопутной наземной операции, но разбирать квартал за кварталом они будут и параллельно будут готовиться к этой самой сухопутной наземной операции. Они не устали от войны, в отличие от украинского общества. Это у нас по улице ходят уставшие от войны люди, в Киеве, во Львове устают очень от войны, в Мукачево, Калуше очень уставшие от войны люди. В отличие от уставших ужгородцев и киевлян, россияне не считают себя уставшими от войны. Они, наоборот, на хорошей оптимистической ноте готовы мобилизовать все усилия своего общества для того, чтобы усилить давление боевых действий и дожать вопрос Украины.
Поддержите журналистов "5 канала" на передовой.
О КИЕВЕ
– Как ты считаешь, на сколько будет простая для россиян наземная операция их, если она, возможно, действительно готовится? Это я к чему спрашиваю – когда появляется в Telegram сообщение, например, о том, что путин не оставляет цели захватить Киев и так далее. Люди все вспоминают начало полномасштабки, как они поперлись и понеслись на Украину, доходили до Киева, и у людей сразу параллели такие, что на этот раз может повториться история, и такой же может быть скорый заход россиян на территорию Украины. В нынешних реалиях, при наличии оборонных сооружений, легко ли будет российским солдатам передвигаться в своей наземной операции по Украине?
– По поводу битвы за Киев, я ни в коем случае не хочу оскорбить или умалять заслуги нашего военного руководства на том этапе, когда шла оборона Киева в феврале 2022 года, но моя интуиция, я ее ни в коем случае не абсолютизирую, но моя интеллектуальная интуиция мне все же подсказывает, что не было полноценной битвы за Киев, это был отвлекающий маневр, пока мы здесь все копались с московитами в Ирпене и в Буче, то московиты вышли из Крыма, успешно захватили Херсон и, самое главное, они завладели атомной электростанцией в Энергодаре, и это осложнило дальнейший ход боевых действий со стороны Украины. Поэтому мне кажется, все же, что эта вся история о Киеве – это был отвлекающий маневр, по-серьезному московиты не брались за Киев, у них была цель-минимум и цель-максимум. Цель-минимум – это совершить отвлекающий маневр, но цель-максимум, ну да, возможно, они понимали, что вдруг получится все же нахрапом захватить Киев, в Киеве люди будут не готовы к этому.
Они использовали опыт 2022 года, который они применили в Казахстане, когда произошли революционные события и туда прилетели "зеленые человечки" на самолетах ОДКБ и общим контингентом они просто подавили этот протест. У московитов был опыт успешной операции, которую они провели нахрапом, неожиданно и с максимальным выхлопом в свою пользу. Поэтому они ставили себе двойную цель – цель-минимум, цель-максимум. Цель-максимум – это да, захватить Киев, но они ясно понимали, что такими силами, если ввязываться в боевые действия, они не захватят его. Да, они рассчитывали на эффект внезапности, эффект неожиданности, эффект растерянности киевской власти и эффект растерянности вообще центральных органов государственного управления. И мы прекрасно помним этот период истории, когда действительно многие органы и многие ведомства, в том числе и силовые, остались пустыми в Киеве, то есть работники этих структур просто панически бежали и все. И, как всегда, в городе остались просто добропорядочные граждане, возможно, там какая-то часть силовиков осталась, я знаю, что военные старались по крайней мере сделать невозможным сценарий захвата Киева, но на самом деле тезис мой заключается в том, что московиты еще не брались за Киев, это у нас точно впереди, если они еще не простились с мыслью о том, что они претендуют на Киев как на часть своего исторического наследия, то у нас самое интересное впереди, поэтому еще не время уставать от войны.
– И что делать нам в этой ситуации, если угроза есть, если есть у них опыт нахрапа, да, о котором ты говоришь, то что нам этой весной, этим летом делать с теми ресурсами, с тем количеством защитников и защитниц, которые на фронте, чтобы остановить это нашествие, если оно будет?
– Мне так же кажется, что Киев взять за три дня не получится, и что у нашего противника сейчас эта цель не ко времени. Я размышляю о войне в такой достаточно широкой перспективе. Я не исключаю той возможности и такой вероятности развертывания дальнейших событий, что так может произойти определенная заморозка боевых действий, но я однозначно убежден в том, что будет вторая, третья, четвертая серия, пока они не достигнут своих геостратегических целей, одна из них – это отрезать Украину от Черного моря, ну а там уже Харьков, Киев... здесь уже трудно конкретно спрогнозировать логику кремля, возможно, они допустимо поставят своей целью только левый берег Украины оккупировать, возможно, какие-то другие у них сценарии будут.
– Что их может остановить в их желаниях сейчас? Что сейчас остановит россиян?
– Я считаю, что мы третий год уже воюем, то мы как общество все вместе пришли к выводу, что только силовой метод может остановить россиян. Я не буду идти вразрез в этом вопросе с мнением государства и общества, я считаю, что только сила может, грубо симметричное противодействие оккупационным мерам может остановить россиян.
Какие-либо формы компромисса и договоренности с ними невозможны, поэтому убежден, что нужно ставить нам ставку все же на укрепление обороноспособности и наращивать мышцы. Логика Запада также становится более или менее рельефной, мы ее уже начинаем видеть в 3D измерении. Одно дело это продуцировать декларативные заявления, какие-то ноты поддержки или ноты протеста, а другое – нести прямую и непосредственную ответственность за такую риторику. Я думаю, что мы живем в очень интересное время, когда происходит переформатирование центров влияния. Западный мир сейчас сталкивается с такими реалиями, в контексте которых он должен признать, что он не является лидером мировых процессов, и на сегодняшний день у западного мира уже не хватает ресурса и возможностей для того, чтобы поддерживать свое первенство на высших позициях. Это последствия политики деколонизации и так далее, это комплексное следствие, сформировавшееся в результате ряда причин. Одну из них я назвал. Но в такие интересные времена нам приходится жить и разделять все вызовы, стоящие перед нашей страной, именно в контексте таких больших, глобальных испытаний.
Главные новости дня без спама и рекламы! Друзья, подписывайтесь на "5 канал" в Telegram. Минута – и вы в курсе событий.
О РИТОРИКЕ И ПОБЕДЕ
– Если будет принят наконец-то законопроект о мобилизации, многие возлагают на него много надежд, что после него что-то изменится, как ты оцениваешь сам вопрос мобилизации, которая у нас сейчас происходит, и что может изменить принятие этого документа?
* 11 апреля парламент таки принял закон о мобилизации во втором чтении.
– Вопрос в том, что у нас государство пока не может организовать никаких мобилизационных мер. Как? Они есть, это такая скрытая, ползучая мобилизация, если можно так выразиться. Опять же, я не хочу фрактально углубляться во все эти детали, потому что детали настолько досадны, что мне просто людям стыдно об этом говорить. Стыдно говорить о том, что, например, я вижу своими глазами – как в резервных бригадах и в резервных батальонах, после того как военнослужащие прошли БЗВП и приезжают представители противных организмов и они как покупатели, им привозят на автобусе, в лесу или в поле, мобилизованных, это уже бойцы, бойцы резервных бригад. Я вам скажу так, что там многие приезжают с какими-то папками под мышкой, с перечнем болезней, что они ограниченно пригодны. Там не из кого выбирать. И вот каждый день одну и ту же публику привозят, ты видишь этого больного человека на костылях, ты позавчера его видел здесь, тебе его привезли как твоего, скажем так, потенциального военнослужащего, которого ты должен забрать к себе, но это люди, скажем так, не в лучшей физической форме, это все люди 50+, с колоссальным опытом употребления алкогольных напитков в сельской местности, то есть с такими поломанными носами в виде клюшки, с черными пропитыми лицами, все это довольно скверно выглядит со стороны. И ты видишь – в Киеве качки ходят в кожаных обтягивающих куртках, на пафосных бородах, и все нормально. То есть это наша реальность. И проблема в том, что власть себя загнала по сути в пятый угол в этой истории с мобилизацией. Здесь очень все просто – вопрос мобилизации для Украины критичен, если государство признает, что оно не способно провести мобилизационные мероприятия – это означает капитуляцию Украины. И московиты очень долго пытались нащупать болевую точку, наиболее проблемную точку в украинском обществе, с помощью которой можно посеять раздор и доказать неэффективность государственной управленческой машины Украины. И они нащупали, они поняли, что это вопрос мобилизации. А наша власть, она себя загнала в пятый угол, после того как она два года внушала людям чувство безопасности, она лишила людей ощущения экзистенциальной угрозы, а теперь она хочет этих людей, живущих безопасной жизнью в режиме релакса, здесь, по Киеву можно пройтись и посмотреть на выражения лиц людей – это все довольные люди, в их жизни ничего особенно не изменилось с начала полномасштабной войны. Война их не коснулась и все, никак, никоим образом, поэтому они живут себе безопасной, беззаботной жизнью. Как такому человеку объяснить, что он должен залезть в окоп и погибнуть в окопе? Это трудная задача. Либо не погибнуть, либо побороться с противником, подвергнуть себя катастрофическому риску – это очень трудная задача, это нереально, человек будет сопротивляться, говорить – а чего я должен идти? Пусть дети депутатов идут там или еще кто-нибудь. То есть это замкнутый круг. В отличие от Украины, россия эффективно готова провести мобилизацию как в своей стране, так еще на территории Таджикистана и Непала. Не секрет, что таджики и непальцы воюют на фронте против нас. Они готовы провести мобилизационные мероприятия в нескольких странах третьего мира, а мы не можем провести у себя дома.
– Потому что это будет диктатура, а мы это не любим, мы этого не хотим. Тогда нужно выбирать – либо жить в стране, либо...
– Ситуация выглядит не лучшим образом, абсолютно понятно, что мы, кстати, видим, что всех потихоньку, тех людей, которые очень беспокоились о победоносной риторике, которые были главными рупорами победной риторики, которых сейчас потихоньку убирают. Одного снимают, другого... Кто-то стал послом в какой-то западноевропейской стране, кто-то стал послом в Республике Молдова, где-то их на вторые-третьи роли устраняют людей. Это говорит о чем? О том, что государство готовится переформатировать свою риторику. Те, кто говорил, что мы стопроцентно победим, они сейчас уходят на галерку, чтобы они не очень болтали глаз простому рядовому украинцу. И у простого рядового украинца короткая память, люди эмоциональные, вот пока видят конкретное лицо – они его с чем-то ассоциируют, а если не видят, то быстро забывают. Этих людей пытаются рассеять, чтобы просто видоизменить лицо украинской государственной риторики и все. Сейчас появятся новые лица, которые будут нам говорить о том, что вы знаете, да, действительно, россия оказалась очень таким мощным противником, самая большая сухопутная страна в мире, а поддержка партнеров оказалась не столь радужной и перспективной, как мы ожидали.
- Вносите свой вклад в победу – поддерживайте ВСУ.
О ПОБЕДЕ
– Такая голова, кому верить?
– Знаете что, давайте просто не ставить себе каких-нибудь заоблачных задач, давайте просто бороться за границы 2022 года, хоть так. Может быть такой сценарий? Может быть такой сценарий. То есть один из вариантов развития возможных событий. Мы об этом и говорим, собственно, да. Поэтому с мобилизацией для Украины, к большому сожалению, этот вопрос краеугольный, острый. Это вопрос, сравнимый с яичком, в котором иголочка от жизни Кощея Бессмертного. И вот московиты нащупали это яичко, они поняли, в чем проблема, и я не знаю, как власть собирается выходить из этого тупикового положения. Или власти хотят руками мобилизованных воевать до последнего дня этой войны? Если война будет 10 лет продолжаться? Как это? Есть практика воюющих стран западного блока стран НАТО, где четко принимаются во внимание опытные компоненты боевых действий и, например, в армии Соединенных Штатов Америки есть такие показатели, что полгода человек участвует в боевых действиях, то, соответственно, он уже после этого срока, истощен, демотивирован, устал. Об усталости как о явлении Клаузевиц писал в своих принципах ведения войны. Мне вот просто интересно, напрягли ли наши руководители себя тем, чтобы перечитать просто какие-то прописные хрестоматийные истины, военные теории? Клаузевиц – это чувак, который пишет обо всех элементах войны, у него есть отдельный пункт и отдельный раздел этой книги, касающийся усталости. И он говорит, что неспособность органов управления организовать народный резерв приближает эту страну и это общество к поражению и всему. У нас резерва, я не знаю, вопрос с резервом как-то решен? Я думаю, что он в подвешенном состоянии. Многие воинские части, которые являются резервными, бригады резервные, их нельзя сравнить по уровню боеспособности с воюющими бригадами. Как бы это более толерантно выразиться? Это может быть мыльный пузырь.
– Вспомнила, почему я только сейчас вспомнила, один военный мне недавно сказал, что мне кажется, что в нашей стране не все хотят победы – может, это о том?
– Нет, в нашей стране все хотят победы, но чужими руками, это украинцы, такие интересные человеки, они готовы флажками махать, говорить что да, мы за победу, петь песни, Skofka, Калуш, все мы рады видеть, как горит ваш танчик, а вот платить за всю эту риторику, платить именно эмпирическим эквивалентом – это пролитым потом, бессонными ночами, пролитой кровью, мозолями, нечеловеческой усталостью – они не хотят. То есть хотят победы, но чужими руками, чтобы это не очень их касалось.
ОБ ОБОРОНЕ
– Была такая фраза из Telegram-канала, кажется, из твоего, ты сказал – нам не нужно ATACMS или F-16, нам нужны бетоновозы и экскаваторы.
– Известно уже из медиа, что власти наконец-то обратили внимание на эту проблему, а именно – на проблему отсутствия какой-либо линии обороны. И у нас просто на тот момент, когда я это писал, действительно как-то глаз резало, что в Киеве бетон на стройплощадках присутствует, строительство происходит, но я что-то не вижу этих бетономешалок, миксеров где-то там, на Купянском направлении или где-то возле Часова Яра, где они планируют строить линию обороны. О линии обороны противника мы знаем – есть прекрасное приложение DeepState, мы можем зайти и посмотреть, что они. Они эти два года просто так не тратили впустую, они все время строили.
– А почему только сейчас мы начали строить?
– Это вопрос к государству, к военно-политическому руководству нашего государства, я тоже почему-то думал, что в этом вопросе наше руководство должно быть более дальновидным и более осмотрительным, потому что, действительно, если мы можем сэкономить с помощью бетона и подземных сооружений, сэкономить жизнь простых военных, зачем мы будем разменивать жизнь военных на бетон? Лучше же бетону что-нибудь построить, чтобы военный мог там держать какую-то оборону и так далее. То есть меня просто удивляет также, почему, например, наше военно-политическое руководство не приняло во внимание драматический опыт контрнаступления, то есть, они же четко понимали, какая линия обороны построена противником, они же видели, насколько это эффективно работает. Почему мы о своей линии обороны не позаботились своевременно? Почему у нас не был так же проведен ряд мер оборонных, это там, я не знаю, зубы дракона, какие-то накопанные на тысячи километров противотанковые рвы, минные поля, минно-взрывные заграждения, шлагбаумы разнообразные, укрепленные районы, залитые бетоном и зарытые в землю. Где все эти меры были с нашей стороны? Чем мы занимались? Что мы делали в это время? Рассказывали о победе друг другу, что ли, говорили, что завтра контрнаступление состоится, и мы будем маршем и парадом победы шагать по красной площади? Люди добрые, это как-то некорректно. Это просто голая риторика была.
– Не факт тогда, что и сейчас, если это все строится, мы ведь не знаем, как строится, насколько честно?
– Не знаем.
– Возводятся они, и кто там не заработает на каком-нибудь тендере?
– Я даже в такой уровень проблематики не погружаюсь, я понимаю… У нас вообще ничего не делалось на этом направлении. Сейчас действительно начали что-то застраивать. Не знаю, почему у нас так. Мы же по сути имеем все возможности рационализировать войну, а мы ее не рационализируем, и когда на территории и на поле боя одна из сторон не прибегает к рационализации боевых действий, не учитывает опытные выводы, то эта сторона имеет шансы оказаться, скажем так, в тупиковом положении. У этой стороны есть шансы просто проиграть это противостояние, выйти из этого противостояния с поражением, поэтому обязательно нужно включать, реактивировать процесс рационализации боевых действий. Наши противники это делают систематически. Они увидели, что линия фронта очень большая и что у них не хватает сил и средств для того, чтобы держать такой большой участок линии разграничения, они ее немного сократили, они сократили, и они же на самом деле в таком форсированном режиме и не боролись за Харьковскую область. То есть, не было такого осатанелого сопротивления и осатаневшего духа, который они показали, например, во время Бахмутской кампании, во время завладения и оккупации Соледара, Авдеевской кампании. Да, они сопротивлялись, но нельзя это назвать каким-то осатаневшим сопротивлением вроде того, что мы видели под Бахмутом или во время битвы за Бахмут, поэтому здесь тоже. Вот московиты рационализируют войну, а мы как-то не можем организоваться в этом направлении, поэтому мы себя в этом плане урезаем от шансов на победу.
Читайте также: Я не верю в ПТСР и контузии – российский доброволец "Барсик" – "Кто с Мирошниченко?"
О СПРАВЕДЛИВОСТИ
– Где ты сейчас себе находишь силы, чтобы трезво мыслить, раскладывать все по полочкам, адекватно воспринимать ситуацию и параллельно еще воевать и жить какую-то жизнь?
– Да я на самом деле не так часто и общаюсь, не так часто отвечаю на подобные вопросы по одной простой причине, что, честно говоря, все время занимает работа. И подразделение нужно перестраивать, подразделение нужно доводить до уровня максимальной боеспособности и работать, собственно, на пользу государства, если в этом обществе, кроме нас, больше некому работать, значит, мы должны работать. Жаль, конечно, очень неприятно, и государство и общество поступило по отношению к нам, я бы так сказал, элемент подлости присутствует в структуре их отношения к нам, но мы люди сильные и, конечно, что сейчас мы не собираемся, я говорю о себе и о своих коллегах из ближайшего окружения, мы не собираемся никакие бунты, забастовки устраивать, но когда все это закончится, я думаю, что у меня будет желание напомнить обществу и напомнить государству о том, как они подло поступили по отношению к нам. Потому что все эти жрущие люди в ресторанах Киева и Мукачево, все люди, которые не беспокоятся о проблеме войны, это представители тыла, которые оставили нас наедине с проблемой общенационального масштаба, они просто перебросили этот рюкзак проблемы со своего холма на наш холм. И однозначно, что после войны будут очень трудные времена, потому что вернутся уставшие, озлобленные люди с обостренным чувством справедливости, и они захотят предъявить этому обществу, сказать – а что же вы, ребята, так вот как-то некрасиво по отношению к нам поступили? То есть я вот вообще, честно говоря, даже боюсь мыслить в этом направлении, потому что пережить войну – это только половина задачи, важно выжить в послевоенные годы, которые будут очень интересные и очень бурные. У нас это, к сожалению, впереди, поэтому хотелось бы, чтобы государство о нас не забывало. И чтобы все общество также о нас помнило, а там уж как сложится, так сложится. Наше время сказать свое слово еще впереди.
– Я даже не знаю, что добавить, я хочу здесь поставить точку. Я очень хочу, чтобы вы, друзья, отреагировали на слова Дмитрия, написали в комментариях, что вы думаете по поводу его тезисов, и давайте в комментариях поблагодарим нашего защитника за работу. Спасибо.