Говорили о мобилизации, коррупции и про то, что могут и должны сделать все украинцы для победы. Эксклюзивный разговор с Анной Мирошниченко в программе "Кто с Мирошниченко?".

О плене

- Я когда читала о вас информацию и спрашивала у знакомых, которые вас знают, они мне постоянно говорили "легендарный". Как вы считаете, почему вас называют легендарным? Как вам жить с этим определением?

- Не знаю, лично мне никто так не говорит - "Легенда". Я давно в деле, много кого знаю. Не скажу, что я легенда, до легенды нам еще надо завершить эту историю, завершить этот том, чтобы давать какое-то определение "легенда". Я отношусь к людям по-человечески. Я учусь у лучших командиров, у лидеров, и учу быть такими же, учитывая наши ошибки, будущих командиров и лидеров. Я себя легендой не считаю, считаю, что у нас сильная команда, сильная нация, за которую надо бороться, которую надо создавать, возрождать с нуля.

- Сколько дней вы находились в плену и почему вы так мало рассказываете о вашем пребывании там? Это из соображений безопасности?

- Да, я даю советы солдатам, во-первых, никогда туда не попадать, но тоже даю советы командирам - что делать в таких случаях. Я был 4 месяца. Я закончил Национальный авиационный университет по специальности "юрист-международник". Криминологию международного терроризма тоже учил. Я как раз перед пленом перечитывал Женевскую Конвенцию, интересно было посмотреть, что с моим званием "майора" мне 60 швейцарских франков должны были бы выплачивать, но я не увидел швейцарских франков. У нас забрали форму, знаки различия, за эту форму били, то есть я думал, что на Еленовке, где есть определенные нарушения, но это были еще цветочки. Что в Донецком СИЗО на подвале, что в россии, в Таганроге, в Волгограде, они абсолютно издеваются, забивают, уничтожают наших ребят. Прежде всего они по своему усмотрению считают, что могут отменить наш статус комбатанта, и сделать нас преступниками, причем не международными, не военные преступления, нам сначала инкриминируют внутреннее законодательство – россии, "днр", полностью такой нонсенс.

- А они понимали, что вы это вы, что вы "Кирт", что вы – фигура?

- Я делал все, чтобы их запутать на начальном этапе, я не хотел им подыгрывать, делать за них их работу. А они тоже не едины, многое преувеличено про них. Много рассказывать не буду, чтобы действительно не навредить тем, кто там есть. К сожалению, много там ребят, очень много не вернулось. В плену я увидел россию, я увидел настоящую россию, настоящую днр, я увидел их изменения. Когда пошло наступление, мы о нем не знали, просто попала российская пропаганда, выключили, появилась музыка, рок-н-ролл. дэнээровцы забегали, и тут слышит, ага, того мобилизуют, того оторвало. Думают, "а что если укропы" вернутся, что же мы будем делать? Забегали. Как в фильме про Маугли: "Шерхан, а мы уйдем на север, маленький шакаленок". Вот таких шакалят там было много. Их с детства накручивали, что мы пришли их убивать, поэтому, когда мы беззащитными были перед ними, им дали свободу, фас, кусайте их. И вторая у меня мысль - я очень боялся, что если я вернусь, а наши делают то же самое с ними. Я думаю, если мы такие же сволочи, как они, то значит, между нами нет разницы. Нет тогда разницы – за кого даже воевать, если мы опустились, потому что это низость, когда у тебя вся власть-сила, ты понимаешь, что тебе ничего не будет, просто издеваешься над беззащитными. Я был все же приятно удивлен, что у нас совсем другие условия. Как они не пытаются это перекрутить, благодаря пропаганде.

- Они постоянно говорят о том, что в плену...

- Посмотрит на их лица, цвет кожи, и наших ребят полуразрушенных, уничтоженных, со взглядом полностью отстраненным. Кого-то мы вернули, все же, психологически, а кого-то мы никогда не вернем и он будет в тебе. Иногда я утром просыпаюсь и мне приснилось, что я снова в плену, это самое худшее ощущение, что есть только на свете.

- Сложно не сломаться психологически?

- Ну... Вероятно, сложно, кто-то ломался. Но здесь есть определенные средства саморегуляции. Это твои эмоции, твоя семья, твои воспоминания. Самое главное – это воспоминания. Когда-то прочитал, возможно, умную книгу, статью – вкладывайте не в какие-то материальные вещи, а вкладывайте в воспоминания. Поэтому я люблю путешествовать. Каждое путешествие с детства, когда меня мама возила, все воспоминания, которые я пережил с женой, все наши приключения, путешествия, я гулял с ней каждое утро по Стамбулу. Когда нам давали раз в сто лет кисель, я представлял, что это такой турецкий десерт трилече и мы сидим в кафешке возле дворца султана и я ем это трилече свое с капучинкой, смотрю на Босфор. Потому что я вижу только лучи солнца, которые падают на нашу решетку, мы нигде не видим неба, только такая травинка, которая растет сквозь асфальт, и эти лучи. И я представляю, что в Стамбуле с женой – вот это спасает.

- Тут нужно поблагодарить вашу жену за то, что она такие воспоминания дала вам, видите, возможно она вас и спасла этими воспоминаниями. Это так, мысли.

- Конечно, это очень работает. Эта магия женская: мама, жена, все, кто молился за нас, все, кто вытаскивал. Люди в Таиланде за нас до сих пор молятся и Будде ставят на полочки за наше возвращение и победу.

- А как вернуть тех, кто сейчас остается в плену? Как вы видите? Есть ли у вас какой-то рецепт – от кого это зависит?

- Рецепт? Зависит от каждого, от нашей победы, наших совместных усилий. Наши некоторые успехи, даже успехи нашей бригады, некоторых, они дали определенные шаги навстречу. Я не буду сейчас ничего раскрывать, просто говорю – успех нас, как украинцев, каждый на своем месте, успех каждого чиновника, успех каждого солдата, успех каждого менеджера, который действительно воюет на экономическом фронте, но не просто купил себе индульгенцию в виде одного донатика. Донатики, знаете, как раньше, мы идем, какая-то бабушка просит, какой-то прокаженный просит, и мы ему – на полтосик, откупились. С нами такого не будет, я полтишочек дал. Даже песня есть такая – "Простите меня, мужики, что я не был в АТО". Нельзя откупиться, если мы относимся к этому, как к откупу, а не, мы за это воюем, мы приносим пользу как можем, потому что были бабушки, которые на дрон собирали со своей пенсии, так вот вклад этой бабушки, для которой половина пенсии это все, минус 500 калорий ежедневно, это огромный вклад. И человека, у которого состояние, большой профи в миллион, а он дает 100 гривен, 1000 – это разные вещи. Поэтому от каждого зависит, когда мы приблизим победу, и каждая наша победа, каждая наша сила, потому что россия - она такая, она только с силой считается, когда она видит нашу силу, она хочет выиграть время. Чтобы выиграть время, она идет на определенные уступки. И эти определенные уступки - это возвращение наших ребят.

О Мариуполе в последние недели перед полномасштабным вторжением

- Вы защищали Мариуполь, и сейчас, год уже прошел, да, вы нашли ответы на все вопросы, которые вас волновали? И по количеству техники, которая была, это же вы говорили о том, что из десяти танков было два рабочих, и поэтому – почему так произошло? Сейчас вы понимаете, почему?

- Мы узнаем, есть ответ, я простой пример сделаю. За неделю до Мариупольского вторжения мы проводили обучение для населения, обучение по подготовке к боевым действиям и я взял тематику не боевую. Автомат покажем, но я не хочу вас сделать за день солдатом, это невозможно. Я начал с укрытий, бомбоубежищ, я продемонстрировал, сказал, призвал людей - пойти сразу к себе в подвал и посмотреть, что там, есть ли вообще тот подвал, есть ли бомбоубежище, и показал, как оно должно быть, показал, как можно из простых вещей создать хоть какое-то бомбоубежище, хоть кустарное. Мы пошли к нескольким главам районной администрации, спросили - что там, где, как? Сказали - в 2015 году нас заставили, еще год требовали, до 2016 года мы все сделали, это постоянно проверяли, потом забросили. В бомбоубежищах открыли кафешки, склады, овощебазы, хранилище. Все, большинство бомбоубежищ были не готовы. Вот пример. Система. То есть, это наше общество пока такое. Если бы человек немножко другой ментальности, понимая, что сейчас может быть, что уже раз было, обстрел микрорайона Восточный, и может быть, ну, это не знаю... Если у вас есть ребенок и вы сегодня его защищали от окружающей среды, от опасностей, а через день, ему сейчас три годика, а тогда три с половиной и вы - ну все, гуляй, все, "отошло, отлягло". Вот такими, к сожалению, были. Но это воспитание. Прежде всего это - наше воспитание, наша ментальность. Мы должны хоть раз начать думать и жить теми идеями, я прямо призываю всех - вспомните себя в первые дни полномасштабной войны, первый день вторжения, первый месяц, когда вся Украина консолидировалась. От Закарпатья, запад Украины, центр, восток - все консолидировались, все даже язык вспомнили или начали его резко учить, все начали помогать друг другу, защищать. Вот это, это ощущение надо вспомнить сейчас, не на сто процентов, хотя бы на семьдесят к нему приблизиться и держаться, пока мы не победим. Вот это главный рецепт - как победить в этой войне.

О том, почему сейчас нет такого единства, как в марте 22-го

— Соглашаетесь ли вы с тезисом, что мы потеряли то единство, которое было в начале полномасштабного вторжения?

– Люди забыли, это можно вспомнить. У нас есть пример, есть прецедентное право. У нас есть классный прецедент, у нас есть, людям надо взять и это поднять. Я говорю своим рекрутам, когда они окончат рекрутский курс, становятся полноправными нашими членами, получают наш шеврон – ваш главный бой – с собой. Вы уже раз победили, когда закончили эти курсы, не сломались, у вас есть прецедент и пример вашей победы – самой главной в жизни – победы над собой. И как бы тяжело ни было в жизни – вспомните тот случай, когда вы уже раз победили и сделайте это во второй раз. Вот каждый украинец должен вспомнить, как он победил себя впервые. Он не думал ни о зарплате, ни о губах, ни о ванильном рафе, ни о достатке, лексусах, этих понтах. Он думал о самом главном – о безопасности своей семьи, страны, государства. О нашей целостности – что мы можем потерять свою идентичность.

— Просто знаете, тогда все думали, что это как-то скоро закончится, до конца года еще дотянули, до 2022-го, а потом все уже видят, что это надолго и все расслабились.

— Мы все всегда любим быстрые результаты, поэтому, знаете, бизнес-школы, школы лидерства, которые за 3 дня дают сертификат классного пацана, это очень круто идет. Потому что альтернатива  – это 4-5 лет учиться в высшем учебном заведении, каждый день такие талмуды изучать, практиковаться. А за три дня сертификат, класс, классная рецептура. Надо воспитывать. Знаете, нас специально Советский Союз, советская империя наш дух воина вытравливала, Украина, украинец, славянин, козак, русич, дружинник, характерник, скиф, сармат – он всегда защищал этот край против наступавших на нас орд – татары, монголо-татары, ордынцы, печенеги – с востока, из степи, с севера. Вот как в "Игре престолов" – мы тот самый Ночной дозор, который защищал мир людей от этой армии Короля Ночи. Сейчас тоже самое, надо учитывать, что это наша судьба, наш хлеб, наше предназначение защищаться. В нашей традиции ты можешь быть земледельцем, художником, художником, но у тебя есть двойная профессия, ты такой резервист всегда, ты охранник этой страны. Если угроза, только в набат колокола бьют, все – ты откладываешь кисти, откладываешь дела, берешь топор, лук и копье и идешь защищать свою страну. Я понимаю сердце матери, но многие матери отпустили своих детей, а многие убежали от своих матерей защищать свою страну. И благодаря этим ребятам мы еще с вами здесь, благодаря ребятам в этом зале еще будет детский праздник после нашего интервью. Потому что кто-то не побоялся отдать своего ребенка, свое самое ценное. Не защищаясь сейчас, у нас все равно заберут жизнь, у нас заберут нечто большее, чем жизнь, у нас заберут нашу идентичность и свободу.

О военных результатах 2023-го

— Как вы оцениваете прошедший год 2023-й? По нашим продвижениям, о контрнаступлении можем поговорить, о котором мы очень много говорили и в эфирах, но произошло так, как произошло. Как вы в целом оцениваете прошедший год с военной точки зрения?

— С военной точки зрения… Давайте 2023-й сравню с 2022 годом. Когда я как военный, уже на тот момент 8,5 лет служивший, изучал книги западные, старые советские, украинские и сравнил способности, силы и средства российской армады и наши собственные. Я думал, что Мариуполь может выстоять три недели, Украина вся – месяц, а уже второй год их бьем. Уже сожжены советские танки… Другая армия мира столько делала сто лет назад. Никто так давно уже не поступал с ними. Сколько мы русских отправили в этот пакет, даже песня эта "Ванька-встанька", я вернулся из плена, она меня вдохновила. Если даже украинская попса появилась такая, у нас есть шанс. У нас сейчас единственный шанс и такого не было у нас никогда при существовании российской империи, Советского Союза, такого шанса уничтожить эту угрозу и, в конце концов, обрести свою независимость навеки. Да, тяжело, но вспомните как все солдаты, советники, разведка, все-все нам давали месяц-полтора. Генерал Ричард Ширрефф, бывший командующий силами НАТО в Европе в книге "Война с россией" 2015 года в своей альтернативной истории дал Украине один-три дня и семь дней до подавления очагов сопротивления. Мы уже второй год воюем. Да, не получилось контрнаступление.

— Правильно ли мы тогда говорили о контрнаступлении, стоило ли вообще озвучивать?

— Вообще не понимаю даже, что это происходит, такие нарративы обобщаем, надо не о контрнаступлении, а о наших ребятах и фокусироваться каждый в этом направлении. В плену слышал, что у них такая передача есть "Прорвемся, невзирая на санкции". И вот там они рассказывают, как у них все плохо, потому что импортозамещение не работает. Вот у нас должны быть передачи – как нам тяжело и искать выходы из этого, давать советы, конкретные советы в каждом направлении, делать семинары, делать обсуждения, дискурсы по поиску конкретных ответов. В каждой сфере. Не надо эти вот… Размышлять, обсуждать эти вещи, которые не от нас зависят. Делай то, что ты должен делать, и оно будет. Надо, чтобы каждый на своем месте делал то, что может. Потому что это наше прогнозирование, оно очень раздражает военных, потому что за этим каждым метром… Что они, километр освободили. Какой километр. Я километр бегу за 4 минуты, а эти ребята бежали этот километр в результате десяти своих лучших друзей, 20 еще здоровье потеряли, но русаков за этот километр земли гораздо больше валяется. То есть это километр, политый нашей священной кровью и их мясом гнилым. Не надо здесь мериться, что-то сравнивать, нужно помогать, нужно помогать и вдохновлять, чтобы даже когда у тебя в окопе уже от холода, судорог сжимаются спазмами мышцы, ты так телефон протянул и посмотрел, а там народ – давайте, пацаны, за вас. И это даст сил больше, чем мы будем – что там наступление, контрнаступление. Надо меняться, нужно учиться каждому на своих местах. Надо менять, делать скорее реформы.

— Знаете, здесь, пожалуй, не только ответственность людей, каждого из нас,  действительно она есть, но есть еще и ответственность определенных политиков.

- Конечно.

— Да, политики, давайте вообще говорить, без личностей, они ведь тоже озвучивают определенные вещи, они ведь тоже нас с вами очаровывают.

– Завораживают.

— И говорят нам вещи, которые действительности, к сожалению, не отвечают, а кто верит, потом разочаровывается.

— Есть такое морально-психологическое обеспечение, вот кто-то из них создал неправильные нарративы или неправильно распределил нужные фокусы. Да, в начале нужен был этот страх, этот миф – русские танки идут – его надо было убрать, все будет круто, класс, релакс. Все успокоились. Надо сейчас такой нарратив – тотальная война, можно так сказать. Как бы это противно не звучало. В этой войне, да, есть место и отдыху, и святому, но 95% своего времени – это нужно работать, это надо воевать, это и есть война. Когда ты ставишь все свое личное на третий, пятый, десятый план. Это коллективная игра. Здесь не легенды, не герои, не индивиды побеждают. Здесь побеждает только общество. Одно просто слепо катится и его катят, а другое может стоять и не давать им прокатиться на вас.

О мобилизации

- Как вы относитесь к мобилизации в целом по стране и какой вы её видите в этом году? Как вы относитесь к тезису "люди заканчиваются", а об этом говорят мне военные, которые приходят на интервью?

- Так и есть, он приезжает, он потерял своего друга, три его друга поехали на восстановление, кто-то из них никогда не восстановится, кто-то без конечности, он шутит, харахорится о своей потерянной ноге, а потом отводит взгляд и смотрит в третью сторону, потому что ему болит везде, он понимает, что он уже не вернется к нормальной жизни и он себе так надумал, что вернется, а уже что-то не получается. То боль его понимали. Их всех можно понять. Да, мобилизация нужна. Мы воюем против страны, которая мобилизует свой ресурс. То есть, весь мой спич о том, что это дело каждого. Мобилизация нужна – и тотальная, но распределение человеческих ресурсов должно быть намного лучше. Мы должны оставить специалистов бизнеса, менеджмента, бизнес-менеджеры, HR-менеджеры, нам не только нужны солдаты-штурмовики. Нет здоровья, полностью нет здоровья - едет служить. Ты барбер, парикмахер? Так нам и там барберы нужны, в американской армии есть специальные парикмахеры, есть кафе, есть магазины военные, где работают, служат военные люди и нам тоже это нужно. Нам нужны айтишники просто, сейчас в современные подразделения пытаются все перевести в технологии, все, что там разрешается законом. Я уже все тесты перевел в гугл-форму и вот, во-первых, мир спасаю, бумагу не теряю, бобры будут жить счастливо, а во-вторых, это гораздо удобнее, это оптимизирует рабочее время, надо оптимизировать тот ресурс, который у нас есть. Если оптимизировать тот ресурс, который у нас есть, мы удивимся. В том и феномен "азовских" подразделений - у нас не было шаблона и стопоров. Мы видели куда мы идем и делали все технологии, наш дух, нашу силу, все – мы направляли на достижение результата. Сегодня результат – победа. Израильская армия она аутистов, людей с определенными расстройствами берет на определенные работы. Потому что эти люди могут часами смотреть в мониторы, выявлять цели, не теряя концентрацию. Может, надо этому поучиться? Каждого можно применить правильно. Если каждый будет на своем месте выкладываться на 200, можно найти ему работу по нему, мы с командиром любим, есть такой японский термин как "до". Это вот дело, которое тебе приносит внутреннюю гармонию, в которой ты максимально раскрываешься и все свои силы, идешь по пути совершенствования в этом деле. Вот на войне, военной службе, можно найти дело каждому. Вот на войне, военной службе, можно найти дело каждому. Кого-то подготовить, да, молодой, здоровый, да, возьмем в пехоту, но если у него есть большой потенциал математического склада, он суперайтишник, это нам как кислород нужны такие люди, эти люди смогут сделать своими мозгами гораздо больше, чем если бы были лучшими стрелками, ловкими кроссфит-спортсменами. И такие люди нам тоже нужны.

- Этот барбер, о котором вы упомянули, или айтишник, он должен сам прийти в армию или к нему должен прийти сотрудник ТЦК и объяснить, что вот есть такой перечень, мы вам предлагаем такое и такое?

- Комплексно. Надо оптимизировать мобилизацию, полностью изменить систему, забрать, извините, этих с такой прической женщин, которые там тридцать лет хамят солдатам и поставить туда из колл-центров девушек, людей, которые уже имеют опыт общаться с клиентами, оптимизировать этот процесс, надо разъяснять людям. У нас страх только в одном случае - когда нет информации. Я учу своих младших командиров предоставлять информацию своему личному составу. Информация идет как снизу вверх, так и сверху вниз. И этот процесс обмена информацией постоянный. Вот так и мы должны предоставить информацию, но и проводить агитацию - приходи сам, чего тянуть? У тебя больше времени будет подготовиться.

- Вы же понимаете, не будет стоять очередь.

- Не будет стоять очередь, потому что такое, извините, отношение. Все должны, родители, задуматься - что они хотят? Чтобы сейчас, да, они спасают ребенка, но потом приходит враг и этого ребенка убивает на их глазах и ребенок будет не готов. Это коллективная игра, это коллективная война. Мы только все вместе победим, по одиночке каждого уничтожат, каким бы он крутым не был.

О международной поддержке и коррупции

- Международная поддержка - какой вы видите ее в этом году? Как вы относитесь к ожиданию, что международная поддержка может уменьшиться и нам будут меньше давать, чем давали год назад?

- Я просчитал худший вариант. Если солдат даже будет пристреливаться из старого советского бинокля, без коптеров, без всего, нужно иметь план Б. То есть, план Б у меня есть, я учу людей, но я верю, что в этом году, в конце концов, такая эфемерная, красивая фраза "как победить коррупцию", мы начнем делать. Как много ставленников еще царя коррупции Кучмы будут идти за решетку, будут выбрасывать из политикума, будут выбрасывать из схем, обороток. Мы будем все эти рекомендации, предложения, которые нам предоставляют Еврокомиссии, наши партнеры, начнем прислушиваться, чужому учиться, своего не чураться. Начнем оптимизировать этот процесс, пойдет еще больше, чем было. А то, что есть, мы будем использовать гораздо эффективнее. Да, нам всегда будет не хватать еще сто раций, еще сто танков, всегда хочется больше, чтобы было вообще классно и легко, но учитесь эффективнее использовать то, что есть у вас. Потому что наша эффективность - это жизнь, здоровье наших ребят, и те жизни наших врагов, которые мы заберем из-за того, что они пришли к нам.

- Как россия будет себя вести в этом году? Они настроены воевать, видимо, не год и не два. Как считаете, какими будут их действия и возможно ли наступление полноценное еще одно со стороны российской федерации на тот же Киев, Харьков, как они говорят?

- Оно идет сейчас, знаете, есть такой американский термин - экшен - действие, реакшен - реакция на это действие, и контрреакшен. То есть, был у нас наш экшен, контрнаступление, их противодействие - они его отбили, и их противодействие - они идут в свое наступление после этого, оно ожидаемое. Я знаю, они будут давить, давить, они будут. Они взяли технологии сейчас, поставили на военные рельсы промышленность, они дроны этими пачками клипают, теперь все. Раньше только волонтеры, им очень трудно с этой советской системой поставить его на вооружение, применить, когда тысяча полковников говорит "не по уставу, товарищ". Все, они тоже адаптируются. Выиграет армия, которая будет самая адаптивная, которая будет отходить от клише, то есть мы видим, должны сейчас все ресурсы бросать на противодействие этому, противодействие.

- А мы бросаем?

Мы бросаем, 3-я штурмовая бросает весь ресурс, наши семьи, которые нас окружают, все "азовское" движение, три "азовских" подразделения бросают все в это дело, мы развиваем и мы мыслим, как мы будем воевать через год, с чем нам все же через год и мы готовимся к этому. Мы, получая миллион от волонтеров делали быстро и казарму и спортзал. За два месяца ребята там уже живут и тренируются, когда за государственный счет, через тендер, тоже самое, но в три раза хуже, потому что материалы хуже, в три раза хуже срок и средств много.

- Допускаете ли вы, что мы можем воевать с российской федерацией очень много лет?

- Знаете, я не думал, что я буду сидеть сейчас рядом с вами, я не думал, что я переживу март 2022 года, наши предки воевали всю свою жизнь, да, орда подошла, они выбили, она отошла. Это наша судьба, то есть, это не все, да, мы к этому должны адаптироваться. Я, опять же, верю, что мы их победим через год, через два, я смогу вернуться к бизнесу в Таиланде, о котором я уже и забыл, как вести, возможно, опыт командирский пригодится, но есть вариант, что придется дальше тянуть свою судьбу и делать, что должен. Так надо научиться этому стоицизму, на то, что мы способны влиять, - мы влияем, на то, на что мы не способны влиять - не надо... Я даже пытаюсь себя приучить не злиться, не испытывать эмоции в пробках, потому что я на них уже не могу влиять и иногда получается.

- Да вы что!

- Иногда получается.

- Это у вас такой опыт.

- Иногда получается.

О том, как победить в войне

- Вы несколько раз говорите о том, что мы победим, если мы победим... Как вы видите победу?

- Победа - это уничтожение воли противника, а их воля, противника, - это уничтожение нас, вот это и будет победа, когда мы переломаем этот хребет. Это, возможно, будет в трех плоскостях - и кибервойна, психологическая война, экономическая война. То есть, настолько все это растолкать, чтобы сломалась их воля, они отказались от воли пожирать народ. Влиять на других людей. Надо воевать, сколько придется, потому что обратная медаль хуже, это хуже, чем жизнь. Поэтому придется жить так, придется дальше терять лучших, готовить молодых, терять лучших.

— Вы много потеряли своих лучших?

— Очень много, очень много потерял. Я видел, что силы дает то, что нужно анализировать и учиться на своих ошибках, учить людей – уже будущее поколение командиров, на моих ошибках, чтобы они уже их никогда не допускали, и учиться на ошибках наших предшественников.

О мотивации

— Насколько мотивированы бойцы, которых вы сейчас набираете? Какая мотивация сейчас у ребят?

— Приходят пацаны, рисовавшие нам письмо в 2014 году, которые говорят: "Мы смотрели ваше видео, я в 5-й класс ходил". Это другая молодежь. Я очень удивлён. Когда вернулся из плена – была эйфория, потому что здесь народ такой – вау, вау, включаю рекламу, такой, думаю, это какая-то реклама спецуры, а это "Наша Ряба" везет гуманитарные конвои, настолько красиво сделано. Люди все такие вот приветливые, так все по делу, пес Патрон, "Ванька-встанька". Круто. Молодежь заряжена, молодежь уже не за Сашу Белого. Пытаются снова это политическое, психологическое влияние. Пацаны. Слово пацана. Все эти приколы подкинуть. Все, у нас своих крутых пацанов… "Кракен", "Азов", 93-я, десантура, морская пехота, Национальная гвардия. У нас своих крутых пацанов, которых уже начали по-современному. Не старые рекламы про лопаты и БТР, а красивый продукт украинский. Когда начался этот безвиз, люди хотя увидели лучший продукт, увидели Европу, они вернулись и в Украине создали гораздо более интересный, классный крафт, кофейни, магазины. Такого уж в мире нет, там уже такой туристический ширпотреб, а у нас есть наша душа, наше творчество, этот потенциал. И молодежь такая же, я очень рад молодежи, они победят и мы сделаем все, чтобы они победили, и будем им помогать, и будем вместе с ними. Когда я пришел в бригаду, то я увидел, как за короткое время, то есть мы там полк "Азов" создавали годами, годами это был процесс, во время войны страх, потеря друзей, но они эволюционируют и достигают того, что мы достигали за 5 лет, поэтому война - это тоже кузница прогресса, и она дает ребятам развиваться. Сейчас молодежь уже даже в 19-20 лет имеет жизненный опыт и путь, я его в 25 не имел, когда только пришел на войну, то есть они уже его имеют. И люди, они уже мудрее будут.

– А где вы берете мотивацию? У вас глаза горят.

— А я у них беру мотивацию, я когда-то в 2019 году помню, я перегорел, из-за определенных дел я перегорел полностью. Но пришли молодые солдаты, которые захотели стать сержантами, инструкторами, и сказали – мужики, мы смотрели ваше видео, мотивированное, я благодаря этому пошел служить. Потом мы их научили, сделали из них сержантов, они показали результат. Потом мы подготовили из них инструкторов, они начали учить, и они показали результат и вот все, у меня глаза горят, я понимаю, что я им нужен. Я не могу, если я покажу, что я сдался, сломался, то им будет тяжело. Поэтому это меня и мотивирует, что я им нужен, и надо как эта птица Феникс из пепла постоянно воспроизводить себя и лететь дальше, и зажигать весь мир вокруг себя. У нас когда-то был плакат, где меня запихнули просто так, мы разожжем пламя сердец. Наша задача – разжечь это пламя, которое вытравит, уничтожит эту орду с востока, и после этого пойдет дождик и прорастут корни, и подсолнухи, и другие прекрасные цветы.

— А как вы, если вы перегораете, как вы говорите, перегораете или устаете, часто это бывает? Что становится причиной того, что вы, бывает такое, просыпаетесь – и все, какой-то отчаявшийся, все не так как-то оно, все кувырком, не так, как хочется?

— Контролировать эмоции постоянно, за каким-то эмоциональным подъемом будет спадать, это как кофе попил. Сначала энергии много, а потом теряешь, угасаешь. В эмоциональном плане так же нам нужно учиться контролировать эмоции. Когда я общаюсь, веду курс, веду лекцию, потом разборы предыдущих действий, если есть возможность, я полдня, день не буду ни с кем не говорить, читать книгу, ловить дзен-буддизм, восстанавливаться. Мы должны так восстанавливаться, находить это время. То есть время нужно использовать с умом – здесь семья, здесь жена, здесь друзья, простая книга, какой-то фильм.

— А что бы вы украинцам сейчас сказали на камеру, которые вас посмотрят и тоже захотят, может быть, изменить позицию?

— Я уже сказал: украинцы, вспомните себя, как вы консолидировались в начале полномасштабной войны, вернитесь к этим ощущениям и заряжайте всех. Чтобы изменить мир, победить в этой войне россию, нужно победить себя сначала. Побеждайте себя каждый день и россия тогда сама уйдет.

– Спасибо вам очень, я просто вдохновилась вами. Если у меня будет какой-то сложный период в жизни, то я знаю, кому звонить.

— Приезжайте к нам в школу, на курсы, в бригаду.

- Спасибо.

Поддержите журналистов "5 канала" на передовой.

Вносите свой вклад в победу – поддерживайте ВСУ.

Главные новости дня без спама и рекламы! Друзья, подписывайтесь на "5 канал" в Telegram. Минута – и вы в курсе событий.