В программе "Кто с Мирошниченко?" Максим Жорин рассказал о том, что сейчас происходит в горячих точках на востоке, в том числе в Авдеевке, как украинские военные пытаются отвлечься от войны. Подробности – в интервью Анне Мирошниченко.
ВНИМАНИЕ К ВОЙНЕ
– Максим, а вы бы о чем хотели поговорить, если не о войне?
– Я действительно не знаю, о чем сейчас еще можно говорить…
– Только о войне?
– При всем внимании. Я уже успел заметить, что гражданские недостаточно о войне говорят или недостаточно понимают, что происходит.
– В самом деле?
— Это вот наш круг, скорее всего, в вашем окружении большинство таких людей. Но есть немало тех, кто живет просто оторванным от земли и от реальности. Нам нужны люди для того, чтобы воевать, ведь война, как бы кому ни хотелось и кто себе ни построил мечты, завтра, очевидно, не закончится.
О НОВОМ ИМИДЖЕ
Максим Жорин объяснил, почему решил полностью побрить голову.
– Пришло решение более практичных причесок, я решил…
– Такой. Это хорошо, что вы здесь сняли, а то на улице я бы вас не узнала.
– Есть такая история, несколько раз меня не узнали вчера.
– А зачем?
– Мне нравится. Из-за того, что очень много вокруг серьезных, сверхважных дел, иногда военные просто занимаются таким "ребячеством", странные вещи.
– К примеру?
– Надеть, подстричься, сменить прическу, бороду отпустить или, наоборот, сбрить, то есть такие вещи, которые тебя отвлекают. Они не существенны.
– И это отвлекает вас, скажите честно, от войны?
– Не скажу что особенно, но прикольно.
– Мне нравится, вам не нравится так?
– Мне очень нравится, я вам очень благодарен, за то, что вы меня поддержали.
О СЛУЖБЕ В 3-Й ОШБР
–- Вы заместитель командира 3-й ОШБР. Что входит в ваши обязанности?
— По большому счету, это человек, разгружающий командира бригады, потому что один человек не в состоянии все сделать и учитывать все решения, всю динамику, особенно сейчас, когда такие интенсивные бои. Иногда даже чтобы кому-то из нас отдохнуть, нужно, чтобы кто-то не отдыхал, поэтому даже официальным штатом в Вооруженных силах продумана такая должность, которая частично разгружает командира бригады по некоторым направлениям, а именно – планирование, боевая работа и администрирование внутреннее.
ЧТО ПРИСХОДИТ В АВДЕЕВКЕ
— Давайте больше поговорим о востоке, это всегда горячая точка, но сейчас, в последние месяцы, интенсивно все происходит, в частности, в Авдеевке…
— Сейчас враг там накопил достаточно сил, хотя я уверен, что силы были и раньше, однако они выжидали, пока мы исчерпаем хоть чуть-чуть силы в своих наступательных действиях для того, чтобы пустить в бой сейчас те подразделения, которые видим, которые сейчас пытаются продвигаться вперед. Мобилизация у них прошла еще давно, по крайней мере, в той части подразделений, которые сейчас используются. Эти подразделения были сформированы давно, и они просто ожидали, пока мы на востоке исчерпаем свои силы, наши бригады понесут какие-то потери, пока устанут, пока все это произойдет. И сейчас они решили, что этот момент подходит для них, чтобы начать встречные наступательные действия и, собственно, их они пытаются воплотить в жизнь.
Для нас ничего существенно не изменилось, мы продолжаем быть в обороне, к тому же мы уже давно, еще во время АТО, научились такой тактике, как активная оборона. Это когда ты сидишь не просто в "глухой обороне" и отбиваешь, а постоянно улучшаешь свое тактическое положение. У каждого командира взвода, командира роты всегда есть задача улучшить свое тактическое положение за счет чего-то – иногда медленно, иногда не прямо существенно, не значительно, но есть продвижение, есть улучшение, и это все происходит. То есть это не мертвая линия, которая вообще не двигается, хотя местами она таковой и была. Сейчас мы тоже находимся в некоторых местах в активной обороне, а в некоторых продолжаем давить.
ПОЧЕМУ ОККУПАНТОВ ОТПРАВЛЯЮТ НА СМЕРТЬ
— Почему для путина такие города, как Бахмут, сейчас Авдеевка, вы сказали, они принципиальны?
– Сами города для него ничего не значат, люди для него ничего не значат, я уверен, что названия городов для него ничего не значат. Для него очень важно это с политической точки зрения, потому что он это много обещал, они стали определенными заложниками собственной пропаганды, обещаний и намерений. И одно дело, когда у него не вышло под Киевом, это как-то он объяснил, что-то они придумали, отступили, тактически, что-то, куда-то… Но это очень тяжело даже им, даже с их промытым населением, с их информационно отравленной полностью атмосферой, даже им было сложно объяснить, что они не то что не могут что-то взять в Донецкой и Луганской области, а почему они вынуждены отступать.
Для них это определенная политическая пропагандистская ловушка, которую они сами себе поставили и в которой они вынуждены что-то делать и постоянно совать туда силы, силы, даже если они понимают, что там ничего не получится. Один из таких ярких примеров их тактики – это последние события в Андреевке. Где-то за неделю до того как мы полностью взяли Андреевку, даже врагу уже было понятно, что из нее нужно выходить, это всем было очевидно, мы настолько создали невозможные условия для удержания Андреевки, еще за неделю до того, как полностью над ней имели контроль, что правильно враг должен был подготовить позади позиции, отвести войска и не терять личный состав.
Вместо этого они просто за сутки, иногда батальонами, запихивали в Андреевку людей, запихивали личный состав – утром рота – к обеду ее нет. В обед еще одна рота – к вечеру ее уже нет. И там было уничтожено огромное количество личного состава россиян просто из-за того, что они толкали, толкали, толкали туда людей, хотя всем было очевидно, я уверен, что их руководство это понимало, но тем не менее, они привыкли так работать, и для них это совершенно нормально.
— Максим, как происходит – вот идет одна группа, они гибнут все?
– Почти все.
КАК УСТРОЕНА РОССИЙСКАЯ АРМИЯ
– Другая группа понимает, что там все погибли, никто не вернулся. Этих заставляют идти со следующей группой и тоже – идите тоже умрите, как и эти?
— Одним из таких мощнейших инструментов мотивации в их армии – это насилие внутреннее – командира к подчиненному. На этом там многое держится. Мы много раз наблюдали, как на позициях людей бьют битами, автоматами, заставляют их просто, выбрасывают из окопа, и это все у них вообще обычное дело. Поэтому насилие внутри российской армии по отношению к своему подчиненному – это не то что норма, это так принято у них. И это одна из их основных мотиваций. Второе – это то, что нам довольно сложно будет понять их ментальность, потому что мы с ними, мягко говоря, разные люди. Большинство из них идет просто на смерть, но для них два фактора: первый – это то, что они как стадо идут, а второе – если не пойдут вперед, то сзади их либо приложат крепко, либо убьют и так, более того, как в Андреевке они рота, которая выходит в обед, она по крайней мере не видит еще трупов тех, кто утром туда уже зашли. Но когда это происходило в Бахмуте, то они просто их переступали, они просто так по кучам трупов переходили и пытались двигаться дальше, то есть они не то, что… Они прямо видели всех, кто перед ними не дошел, и они через них переступали, и так же у них это не получалось. Но в Бахмуте там немного другая была история. Там все же "вагнера", они несколько иначе: у них мотивация другая была, и подход к выполнению боевых задач другой был, но вот они этим напряжением, постоянными атаками.
– Уместно ли сейчас называть русских, вот вы использовали такое слово "стадо", не получается ли это так, что мы недооцениваем врага?
— "Стадо" я использую больше как их социальную оценку, чем военную. Потому что стадо – это не только те русские, которые в армии, я считаю таким точно стадом и тех россиян, пока еще не попавших в армию, которые еще временно живые ходят. Это больше социальная оценка. Если их оценивать все же так, как врага, то я очень твердо стою на позиции, что нельзя недооценивать, и я считаю, что много ошибок с нашей стороны было именно в этом вопросе, что мы недооценили, что мы где-то накрутили себе, что мы воюем с "никем", с "чмонями", вот все… Но что-то мы долго с "никем" воюем, что-то мы долго прям с такими тупыми, прям такими никчемными, без оружия, на старых танках, ничего не умеют... Но что-то долго это тянется, и есть у меня ощущение, что еще какое-то время будет происходить. Дело в том, что у врага есть… Как правило, мы стараемся, общую оценку делают по пехоте врага, но россияне никогда не собирались и не планировали делать у себя хорошую, качественную пехоту – оно им просто не нужно. Они берут совершенно другие направления, они берут как основные, приоритетные, и когда мы очень много рассказывали в начале войны, что мы технологичны, что мы суперкрутые, современные, у нас беспилотники, и они летают, разведывают и поражают. Прошло время, у нас это осталось так же, как и было, большинство беспилотников, которые есть в бригадах сейчас, они все же остаются за счет волонтеров, помощи, и это не государственные какие-то предприятия и это не государственная поставка, не системная, мы скупаем просто по всему международному рынку эти "мавики", "матрасы", все это тянем…
О ПРОИЗВОДСТВЕ БЕСПИЛОТНИКОВ
- А почему так?
— Очевидно, что для той обстановки, которая у нас есть, мы должны сделать быстрое, но системное предприятие, которое будет закупать хотя бы детали и собирать здесь то, что нам нужно, но мы до сих пор покупаем, в большинстве своем, это не полностью, но в большинстве, мы закупаем все – fpv, квадрокоптеры, которые используем для разведки, квадрокоптеры, которые используем для ночного наблюдения, все это из гражданского сектора, обычное гражданское производство других стран, которое мы закупаем. В это время россияне сделали собственное производство, и "ланцеты" собирают сами, и fpv они уже собирают сами, и безусловно, что поставка в армию системных вещей упрощает их использование, применение становится более массовым и более опасным.
ЧТО НУЖНО ДЛЯ ПОБЕДЫ УКРАИНЫ
— А если бы у нас было все, Максим, представьте…
– Все в плане беспилотников?
– И техники, и беспилотников, и вооружения. Вы верите в то, что нашими усилиями, нашим количеством людей можно победить такую страну, как российская федерация, победить военным путем?
— Верю, но тут нужно немного развернуть. Дело в том, что я тоже очень давно, особенно гражданским, пытаюсь объяснить, что современная техника, современные ракеты и даже авиация, это не панацея в нашей войне. Если даже в каждой бригаде будет 100% укомплектована по технике и если у нас будет новейшее ПВО, и если у нас будут современные самолеты, они сами по себе не освобождают территорию, и пока на клочке земли не стоит украинец – это не наша территория, даже если по нему летает украинская ракета, даже если над ним летает украинский самолет. Именно украинец должен стоять на этой территории, и только после того как пехота зашла, после этого территорию можно считать, что она подконтрольна. Здесь мы подходим к тому вопросу, по существу, кадров, и это действительно более сложное, если технику можно найти, если технику можно купить, сегодня ее покупает государство, даже покупают волонтеры, все это происходит, это по крайней мере понятно как, можно на скорость, можно на количество влиять, но понятно, как это сделать, то с людьми у нас ситуация следующая – мы никогда не победим россию по количеству людей и нет смысла в этом, вообще, гонки в этой плоскости делать. Но кроме этого, еще должно прийти понимание, что то, что я говорил в начале, все, кто хотели – они уже воюют, все, кто добровольно пошел – они уже воюют, и не надо много ума, чтобы догадаться, что они понемногу заканчиваются – эти люди, их становится все меньше, но те, кто остались и не ушли, и восприняли это как должное, что вот так и должно быть, что кто-то пошел воевать, а кто-то не пошел воевать, некоторые для себя там придумывают истории об экономическом или еще какие-то фронты, но это даже не смешно сегодня, я бы очень внимательно послушал человека, который объяснил, насколько существенный вклад экономический он сегодня вносит в Украине, особенно в спортивных залах в Киеве спросил бы, насколько эти люди крайне важны для украинской экономики на сегодняшний день. Насколько они важны для армии, я точно могу сказать, какую пользу они бы принесли, но я очень сомневаюсь, что это прям столь необходимые люди для украинской экономики на сегодняшний день. Есть проблема с людьми, проблема заключается в том, что не все на сегодняшний день осознают, насколько все сложно и насколько заблуждение и мечты о том, что все быстро и легко закончится – так не будет точно, и большинству людей так или иначе придется быть присоединенными к войне. Либо непосредственно в армии, либо помогать армии, но это придется сделать, если мы хотим действительно победить. Верю ли я в то, что можно победить нашими силами? Да, можно, но для этого должно быть абсолютно консолидированное, монолитное общество, которое будет вместе работать. Иногда нужно будет, если мы говорим о мобилизации, иногда людям нужно будет сначала им показать направление, например мобилизовать, а потом он уже поймет, насколько оно важно
О МОБИЛИЗАЦИИ
– Вы уже за крайние меры…
— Придется, я понимаю, что это многим сегодня не нравится, и многие сегодня, особенно гражданские, считают, что так не может быть, но придется, придется, если люди сами не осознают, единственное что, в вопросе... Мне не нравится, когда в армию попадают люди, не умеющие, не желающие и не видящие себя там. Безумно, мне хотелось бы служить в армии, в которой все понимают свое место, свою важную миссию и все остальное. В нашем подразделении, в принципе, так и есть, и поэтому нам достаточно комфортно, потому что в нашей бригаде большинство людей являются единомышленниками, являются идейными людьми и нам не нужно объяснять никому, что ты здесь делаешь и почему это нужно выполнять. Но очевидно, что некоторых людей, которых на улице, с улицы мобилизуют в армию, они не все понимают, зачем это происходит. Если вопрос – хотел бы я, чтобы такие люди? Наверное, нет. Но если вопрос – нужно ли это? Да, на сегодняшний день это нужно, единственное, что должно быть, тут же тоже очень важная история со справедливостью – мы опустошаем села украинские, мобилизуем оттуда всех, но я что-то не увидел, что реально, я третий день в Киеве, и я что-то не увидел, что людей, молодых людей меньше стало в кафе, в спортзалах, и я не думаю, что все эти люди критически необходимы для экономического фронта, более того, я уверен, что даже какая-то часть народных депутатов была бы намного полезнее именно в армии, они достаточно физически развитые, они ходят в спортзалы, занимаются, даже некоторые военную форму уже носят, привыкают понемногу, я вот уверен, что они в армии гораздо больше пользы принесли бы, чем там, где они находятся сейчас.
ДЕПУТАТЫ В АРМИИ
— Кстати, друзья, высказывайтесь на тему присутствия депутатов в армии
— Готовим свое подразделение
— Этот тезис людей зацепит. Я, кстати, обратила внимание, что вы в Telegram-канале своем время от времени так и пишете о депутатах, я, кстати, хотела спросить, почему у вас такое отношение? Вы показываете Колю Тищенко, видео с ним в парламенте, у вас вот конкретно к депутатам желание их приобщить, так сказать, в свои ряды?
— Дело в том, что меня немного раздражает то, что эти люди пытаются создать образ, ассоциирующий их с тем, к чему они вообще не имеют отношения. Все это ношение ими формы, разговоры об армии, о фронте, о каких-то таких милитарных вещах… Мало того, что я их считаю в целом не очень умными людьми, и у меня вопрос больше не к ним, а к украинцам, которые их выбрали, это факт, да, меня раздражает, что эти люди носят форму, да, меня раздражает, что они открывают свой рот по поводу ситуации на фронте, по поводу ситуации в обороне. Потому что они к этому не имеют никакого отношения и ничего для этого не сделали. Если они действительно хотят быть причастными, то, пожалуйста, я даже готов к нам в бригаду их взять.
— Кто-то должен быть в парламенте, кто-то же должен быть народным депутатом во время войны, принимать решения…
– Безусловно. Все очень просто, я считаю, что ни в коем случае, безусловно, мы не должны мобилизовать в армию всю страну, всех гражданских, госслужащих и депутатов Верховной Рады. Я говорю исключительно о тех, которые деструктивно бесполезны на своих местах, некоторых из них, я действительно так считаю, я считаю, что ничего полезного они на тех местах, которые сейчас занимают, они не приносят. Вся страна наблюдает за тем, как они занимаются рэкетом, бегают, дерутся на улицах, дерутся с каким-то молодым парнем, кто-то нос сломал, это два депутата Верховной Рады. Если у них есть время на это, если у них есть желания и силы, то я думаю, что в армии точно было бы пользы от них больше, чем там, где они сейчас находятся. Еще раз очень важно, чтобы все понимали, что это имеет определенный предел – если мы говорим о депутатах, что они должны идти, некоторые из них, я говорю не о том, чтобы полностью ликвидировать Верховную Раду, нет, безусловно, этого не должны делать, страна должна существовать, работать, жить, должен кто-о действительно работать на предприятиях, кто-то должен заниматься другими направлениями, те, кто не нужен в армии, действительно должны заниматься своими делами, но у нас ситуация такая, что в армии уже дефицит появляется, а желающих не появляется, но тех людей, которые точно не приносят пользы стране, они же очевидны, мы видим, все за этим наблюдают. Давайте с них начнем.
— Мы хотели с вами, Максим, о войне, а начали о политике, наверное, это взаимосвязанные вещи, не бывает так, чтобы только о войне говорим, военных действиях…
— Дело в том, что я противник тезиса, что что-то бывает без политики, знаете, спорт вне политики, медиа вне политики… Это ведь неправда все, когда говорят это – всегда неправда. Во всем этом есть политика, все эти составляющие, они живут в этой стране, они участники этих процессов и так или иначе, и спорт политика, и война политика, и медиа – это тоже, они принимают участие в политике.
ЧЕГО ЖДАТЬ НА ФРОНТЕ
— Если говорить о ближайших месяцах, видите ли вы и чувствуете ли вы, что может быть какая-то динамика сейчас на фронте, более интенсивная, чем та, которая есть сейчас?
— Динамика может меняться, я не считаю, что существенно изменится ситуация, ближайшие там месяц точно, могут меняться задействованные силы, но россияне, я скажу так, у россиян сейчас достаточно сил для того, чтобы давить еще. Да, нам всем сегодня очень нравится смотреть видосы, как там на Авдеевке разносят, под Бахмутом разносят, но, к сожалению, для врага это не прям такие существенные потери, и они так действительно в очень большом количестве погибают во время этих штурмов, очень много техники горит во время этих штурмов, но им есть кем их менять. Поэтому я думаю, что может меняться, точнее, у россии есть еще силы для того, чтобы прикладывать и давить, у нее есть пехота и у нее есть техника, более того, когда это закончится, они уже готовы проводить следующую мобилизацию, они так менее гуманно и демократически подходят к этому вопросу, и они просто набирают людей, отправляют в армию, те умирают, а они уже заранее знают, что они умрут, и просто раньше времени уже набирают новых и все, у них вот такой процесс абсолютно цикличный, никто вообще особо не парится по поводу того, чтобы научить их, подготовить их, в то время, когда мы действительно тратим время для того, чтобы даже обычный солдат имел все базовые навыки, сегодня любой солдат он так или иначе получает все базовые навыки по стрельбе, по тактической медицине. Он получает все базовое обеспечение и только после этого он попадает на фронт. Это могу сказать с уверенностью, что так происходит. В это время, например, в россии на это не обязательно тратить время, они просто количеством считают – отправили, примерно понимают, когда они закончатся, готовят новых и снова туда отправили. Поэтому я не думаю, что будут в течение месяца, по крайней мере месяца, из того, что я сейчас вижу, существенные изменения, но россиянам еще есть, чем давить, более того, я уверен, что со временем они могут попытаться увеличить линию фронта, потому что это напрашивается, объясню почему – они сейчас разбиваются от нашу оборонную линию, которая ну, по большому счету готова, где-то больше, где-то меньше, но есть огромное количество границы, есть граница с Беларусью, есть "Приднестровье" и уверен в том, что они все это время над этим думают и нам, в первую очередь, не надо забывать, что на столе у россии лежат планы, до сих пор их никуда не дели, по увеличению линии фронта за счет той границы, которая сейчас находится на своем месте, за счет дестабилизации ситуации на границах с Беларусью или с Приднестровьем, обо всем этом россияне думают, и мы соответственно об этом не должны забывать, что такие планы у врага есть.
БУДЕТ ЛИ НОВОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА КИЕВ?
— А лежит ли на столе у путина сейчас план по Киеву, как вы думаете?
– Да
– До сих пор?
– Уверен, что да. Смотрите, мы опять-таки оцениваем их положение с нашей точки зрения – что у них потери, что они не могут продвинуться, а для него все это ничего не значит. Ну, он просто наберет еще – в чем проблема? Эти закончатся – в два раза больше возьмите, у них хватает, откуда брать. Я думаю, что вопрос по Киеву на столе остается, безусловно, на данный момент он понимает, что он достаточно сложен для реализации, но с ним точно не попрощались навсегда.
— Я думаю, что он может возникнуть тогда, когда наш враг почувствует, что мы ослабли.
— Это правда в том, что действительно они подходящего момента ждут, и это касается не только Киева, но и других направлений, других их планов, они все меньше у них осуществляются, но опять же, я бы не воспринимал то, что у нас сначала все так получилось, как должное, все так получилось, потому что в тот момент все реально стали как один и все стали монолитом, и именно за счет тех людей, которые я бы даже в первую очередь поставил это за счет людей, а во вторую очередь за счет государства – в тот момент мы переломили ход событий, когда не удалось взять Киев, когда пришлось отступать из Харьковской области, вот это переломные моменты, Мариуполь когда не удалось взять нахрапом, сразу, как планировалось, а когда пришлось о него разбить огромное количество своих войск, да, и столько там потерять и времени, и людей, из-за чего исчезла возможность, по крайней мере на время, вообще думать о Запорожье. На тот момент люди, украинцы, украинский характер, он сломал планы, но сегодня, с течением времени, все же есть определенная расслабленность у людей, а те, кто были вначале, их становится меньше, и ну надо об этом думать и не забывать.
О ЗАВЕРШЕНИИ ВОЙНЫ
— Вы допускаете какие-то переговоры с путиным или замораживание конфликта?
— Допускаю я для себя или допускаю, что так может быть?
– И так, и так?
— Для себя я не допускаю таких вещей, считаю, что, в принципе, разговор у нас в том состоянии, в котором мы находимся на сегодняшний день, в том, в той обстановке вообще мировой, которая сейчас есть, я считаю, что ни в коем случае садиться за стол переговоров с ним нельзя, а нужно дожимать. Иногда нужно принять для себя решение, что да, тебе тяжело, ты устал, у тебя заканчиваются силы, но или ты сейчас выдержишь и дотянешь, или все, что было – ничего не значит, или все, все потери, все, что было сделано, все превратится прямо в ноль, и сейчас я считаю, что такая ситуация. Нам нужно собраться, собраться вместе всем украинцам и дожать вместе с мировым сообществом, со всеми, нужно просто его дожать и заставить вернуть все абсолютно наши территории, хотя я считаю, что на этом не закончится наша проблема, и моя позиция такова, что даже когда мы будем на своих границах, мы приложим усилия к уничтожению того государства, которое сейчас существует на территории российской федерации, но не собственными силами, точнее, не собственными руками, я бы так это назвал. Я считаю, что мы уже сегодня должны работать над тем, чтобы поддерживать и помогать внутри страны российской федерации, раскалывать ее на те части, которые возможны в принципе, помогать тем народам, которые там есть, освобождаться или по крайней мере становиться на этот путь, я не верю в то, что россияне сами себя освободят, вообще не верю в россиян, прото не верю, что этот народ на что-то способен внутри страны, но с нашей помощью, с помощью спецслужб, с правильной поддержкой это возможно, и даже когда мы выйдем на собственные границы, мы очень много внимания должны уделить тому, чтобы эта страна перестала существовать, потому что иначе это ничем не отличается от замороженного конфликта на нашей территории, это мы выигрываем некоторое время, мы проигрываем в том плане, что мы все успокоимся, но над нами будет висеть все тот же топор, который висит все это время.
— Вы допускаете, Максим, что мы можем жить десятилетие в войне?
– Так может быть, так реально может быть, особенно учитывая происходящее в мире, учитывая увеличение мировых военных конфликтов, понемногу вся планета погружается в войну. То да, это может быть и не год, и не два, и не пять, может быть десятки лет.
— Что-то у нас с вами пессимистичное вышло интервью сегодня…
– Почему?
— Все о плохом и плохом, все надолго…
О БОРЬБЕ И ПЕРСПЕКТИВА УКРАИНЫ
— Ну как, не то что плохое, ничего не вижу, это жизнь, это наша борьба, я действительно в каком-то смысле, я даже вижу в этом определенные привилегии, что нам выпала честь вот это начать, уничтожать их, освобождать свою территорию, бороться за подлинную независимость, нам приходится за это платить большую цену, но иначе не бывает, со слабыми никто, их никто не слушает, слабые никогда на столом не ставят свои условия, слабые живут всегда по чужим правилам, если мы такими не хотим быть, то придется драться, придется воевать, и это нормально для страны, которая хочет стать настоящей страной, имеющей какие-то амбиции собственные, даже территориальные или еще какие-то, будущие амбиции в плане лидерства среди стран других, все это должно быть у нормальной страны, ни в коем случае нельзя продолжать вот эту неполноценность свою. Что мы какая страна в Европе и на что нам там претендовать? На все претендовать. Вот на все, на лидерство в Европе – давайте к этому двигаться, я не говорю, что это нужно завоевывать так, как это делает россия, но это можно завоевывать за счет собственного интеллекта, развития, экономики, и к этому надо двигаться. Мы в самом начале переломили ход событий. Для нас вообще был построен другой сценарий. И сделали это мы за счет того, что не все сбежали в Польшу, за счет того, что не все там спрятались или ждали, а множество людей просто сами вышли, взяли оружие, некоторые свое, у кого было, гражданское оружие, карабины, какие-то там ружья, все же это было вначале, это остановило, это сломало планы. Собственно монолитность, понимание своей ценности как народа, как то, что у нас есть – это украинский характер, который просто нужно разбудить, он у нас есть, мы можем бороться, мы можем достигать, мы можем быть гораздо сильнее и лучше, чем есть на сегодняшний день, об этом просто нужно не забывать, мы украинцы, все получится.
— Максим, большое спасибо за разговор. Давайте договоримся так – в следующий раз сделаем с вами позитивное интервью.
— Я и это не считаю негативным, но окей
— Ну кто-то однозначно сочтет негативным и таким пессимистическим, но давайте на следующий раз что-то такое, зарядим позитивом
– Подумаем, хорошо…
— Благодарим вас, спасибо за то, что делаете!
– Благодарю вас.
Поддержите журналистов "5 канала" на передовой.
- Вносите свой вклад в победу – поддерживайте ВСУ.
Главные новости дня без спама и рекламы! Друзья, подписывайтесь на "5 канал" в Telegram. Минута – и вы в курсе событий.